на устланную гравием гостевую аллею и остановился перед оседланной лошадью Николаса, беспокойно бившей копытами. Все свободное пространство аллеи занимали кареты, экипажи, фаэтоны, мимо которых сновали кучеры и лакеи.
– Идем, мой мальчик, – бодрым голосом скомандовал Джулиан, – я тебя представлю. – Обхватив своей крепкой рукой широкие плечи Николаса, он повел его вверх по лестнице в танцевальную залу. Навстречу им вышла хрупкая темноволосая женщина, выглядевшая старше Джулиана. Резким голосом она отдавала распоряжения слухам, держась необычайно прямо и прищурив свои и без того узкие темные глаза. Она увидела Николаса.
– Луиза! – Джулиан удивленно посмотрел на жену, совсем не ожидая встретиться с ней здесь, но быстро взял себя в руки.
– Познакомься, это капитан Блэкуэлл. Николас, это моя жена Луиза.
Назови сейчас Джулиан эту женщину соляным столбом, это не так бы ошеломило Николаса. Луиза Саммерфилд являла собой полную противоположность мужу, обаятельному и располагающему к себе. Она сразу же произвела впечатление холодной, сухой и надменной особы. И только из уважения к Джулиану он старался внушить себе: первое впечатление ошибочно.
? Миссис Саммерфилд.
– Рада с вами познакомиться, капитан.
Слова, в которых отнюдь не чувствовалось ни радости, ни воодушевления, были явно неискренни. Трудно было не почувствовать этого.
– Ну что вы, мадам. Это я очень рад с вами познакомиться.
– Джулиан, – обратилась к мужу Луиза, – к сожалению, мне надо идти. Хочу проследить за приготовлением обеда, надеюсь, ты понимаешь?
– Конечно, дорогая.
– Капитан Блэкуэлл, – теперь женщина обратила свое внимание на Николаса, – я уверена, что Джулиан и Глори не дадут вам скучать. Они получают гораздо больше удовольствия от подобного рода развлечений, нежели я. Надеюсь, вы останетесь у нас погостить, и мы успеем еще с вами подружиться.
– Мне бы очень этого хотелось, – ответил Николас, у которого и в мыслях этого не было. Он смотрел, как Луиза уходит, не оборачиваясь по сторонам, глядя перед собой. Она мало разговаривала с гостями, и те, в свою очередь, платили ей той же монетой. В этой женщине не было ничего привлекательного, пришел к выводу Николас. Ее, высокую, тонкую и прекрасно сложенную, портили чрезмерная сухость поведения и привычка сжимать губы, превращавшая их в узкую полоску.
– Луиза не слишком-то любит балы, – объяснил Джулиан. – Она обычно проводит вечера на кухне или наверху, в своей комнате.
– Понятно, – сказал Николас, хотя на самом деле ничего не понимал. Как мог такой мужчина, как Джулиан, живой и энергичный, жениться на этой женщине? А впрочем, что здесь удивительного? Ведь и его отец женился на Элизабет Сент Джон Блэкуэлл, мачехе Николаса, холодной и надменной, как Луиза.
– Ты поймешь мою жену, когда получше узнаешь ее, – сказал Джулиан, и Николас задумался, не читает ли друг отца его мысли?
– Конечно, сегодня вечером у нее будет предостаточно хлопот.
Они вошли в танцевальную залу, где кружились пары. Он узнал среди гостей несколько своих знакомых, с остальными же его познакомил хозяин дома. Когда Джулиан, извинившись, заговорил с каким-то своим приятелем из городского банка, Николас решил не упустить возможности выйти на балкон, чтобы немного подышать свежим воздухом.
Под теплым весенним дождем за последние три дня поля совсем раскисли от грязи. Терпкий мускатный запах земли, смешиваясь со сладким запахом цветущей жимолости, создавал поистине удивительное сочетание, и он невольно подумал о том, как сильно полюбил Юг. Хотя Николас родился и вырос на севере страны, в силу своей профессии он часто бывал здесь. Молодой капитан избороздил прибрежные воды между Бостоном, Новым Орлеаном и Карибским морем, перевозя все, начиная от хлопка, мелассы[3], обуви и кончая соленой рыбой, вяленой олениной и свечами. Ему нравилась жизнь моряка, свобода, радость борьбы и удовлетворение от своего будущего.
– Николас! – послышался слащавый голос Лавинии.
«Как это на нее похоже», – подумал Николас, глядя, как женщина подбегает к нему, принося с собой новую волну аромата жимолости. Сама нежность и обаяние, ни на минуту не задумывающаяся о человеке, за которым замужем. И все-таки, разве можно в чем-то винить ее, когда целую неделю провел в ее же постели?
– Добрый вечер, Лавиния, ты выглядишь прекрасно. – И это действительно было так. Огненно-рыжие волосы аккуратными кудряшками обрамляли ее лицо, а глаза сверкали так же ярко, как изумруды на шее. Даже тусклый свет лампы на балконе не смог скрыть ослепительного совершенства кожи и соблазнительной округлости грудей.
– А ты, Николас, похож на Сатану – так же дьявольски красив. Я просто не могу не краснеть, вспоминая о тех нескольких прошедших днях.
– Ты никогда в жизни не краснела, Лавиния. А где Виктор? Думаю, будет лучше, если ты пойдешь и поцелуешь его, прежде чем он обнаружит твое отсутствие.
– О Боже. Да мой муж вообще никогда не обращает на меня внимания.
– Я уверен, здесь есть люди, которые помогут ему пересмотреть отношение к тебе.
– Николас, какой же ты нудный!
Пытаясь изобразить на лице удивление, Николас слегка приподнял брови.
– А прошлой ночью ты говорила совсем другое, моя дорогая.
Лавиния захлопала длинными черными ресницами и игриво взглянула на него из-за веера. Молодой человек насмешливо поклонился и, извинившись, снова вернулся в залу.
Николас стоял, оперевшись на дверной косяк и закинув ногу за ногу, когда к нему подошел Джулиан. Но он едва обратил на хозяина дома внимание: уже несколько минут его взгляд, не отрываясь, следил за золотоволосой девушкой в белом платье. Нет, ее волосы не совсем золотые. Скорее, льняные. Да, волосы незнакомки были цвета льна. До сегодняшнего вечера Николас не видел разницы. Гладкая, мраморно-белая кожа девушки имела легкий матовый оттенок. Прелестное создание, казалось, излучало свет, танцуя в объятиях красивого молодого человека, который то и дело улыбался очаровательной партнерше. Это, бесспорно, была одна из самых красивых женщин, которых ему когда-либо приходилось видеть.
– Смотрю, тебя заинтересовала моя дочь, – заметил стоявший рядом Джулиан, в его голосе прозвучала гордость, а на лице заиграла улыбка.
– Ваша дочь?! – Николас едва не задохнулся, выдавив из себя это слово. В течение последних минут он строил планы, как затащить эту девушку к себе в постель. Ему грезилось ее жаркое, вздрагивающее тело и его поцелуй в изгиб такой восхитительной шеи. Теперь на него накатывали волны стыда.
? Она моя гордость, моя радость, – – счастливым голосом сказал Джулиан. – Красавица, правда?
– Совершенная, – согласился с ним Николас, продолжая наблюдать за грациозными движениями девушки в танце.
– Рад, что тебе она понравилась. Глори – одна из причин, по которым я пригласил тебя сюда.
– Что? – Николас, наконец, обратил свое внимание на крепкого мужчину, стоящего рядом.
– Моей дочери исполняется сегодня девятнадцать. Она стала уже совсем взрослой и может начать свою собственную жизнь. И, если говорить начистоту, к этому готова.
– Уверен, она не испытывает недостатка в поклонниках.
– Дело вовсе не в количестве, смею тебя уверить. Беспокоит качество. – Джулиан оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что их разговор никто больше не слышит.
– Я хотел обсудить это с тобой завтра. Но, думаю, сейчас как раз подходящее для этого разговора время.
Слова эти возбудили любопытство Николаса, и он с интересом взглянул в посерьезневшие голубые глаза своего друга.
– Видишь ли, мне хотелось бы видеть дочь счастливой в браке, – сказал ему Джулиан. – Я хочу, чтобы она любила и уважала мужа и вышла замуж за человека, который был бы ей ровня.
– Определенно, среди поклонников вашей дочери есть такой человек.
