Глава пятнадцатая
Всеобщая ответственность и добросердечие
Позднее я узнал, что сентябрьские и октябрьские демонстрации 1987 года последовали непосредственно за резкой критикой Пекином моего "Мирного плана из пяти пунктов". Жители Лхасы тысячами выходили на улицы, чтобы требовать восстановления независимости Тибета. Как и следовало ожидать, китайские власти отреагировали насилием и жестокостью. На разгон демонстрации была брошена вооруженная полиция, открыт беспорядочный огонь и убито по меньшей мере девятнадцать человек. Гораздо больше людей были ранены.
Сначала китайцы отрицали, что вообще был произведен хоть один выстрел. Спустя шесть месяцев они признали, что некоторые члены сил безопасности сделали предупредительные выстрелы в воздух над головами толпы. И они допускали, что некоторые пули могли упасть на толпу, нанеся непреднамеренный вред. (Когда я услышал это, то подумал, уж не идет ли речь о новом тайном оружии: самонаводящихся на кровь тибетцев пулях).
Известие о демонстрациях и безжалостном кровавом их подавлении облетело весь мир, и впервые с 1959 года тибетские события стали в сводке новостей на первое место. Однако только спустя некоторое время я узнал подробности того, что произошло. И этим я обязан тем немногим западным туристам, которым довелось быть в столице в это время. Сорок человек из них впоследствии образовали группу и представили доклад о жестокостях, свидетелями которых они стали. Из доклада я узнал, что обе демонстрации развивались по одной схеме. Сначала горстка монахов собралась перед Джокхангом, выкрикивая "Бо рангзэн": "Независимость Тибету". К ним быстро присоединились сначала сотни, а затем тысячи мирян, которые откликнулись на этот призыв к свободе. Внезапно появился батальон сил безопасности. Около шестидесяти монахов и мирян были без предупреждения арестованы и загнаны в полицейский участок, который теперь находился прямо напротив Джокханга. Перед тем их жестоко избили. Тогда народ потребовал у должностных лиц освобождения демонстрантов. Вдруг появились работники госбезопасности с видеокамерами и стали снимать толпу. Боясь последующего опознания, несколько человек начали бросать камни в операторов. Некоторые тибетцы в панике стали переворачивать полицейские машины и поджигать их, после чего вооруженные работники госбезопасности открыли стрельбу. Большинство людей, однако, проявили немалую выдержку, и когда некоторые полицейские бежали, бросив оружие, они подобрали его и разбили о землю.
Во время беспорядков 1 октября 1987 года сам полицейский участок был, к сожалению, подожжен демонстрантами, которые в отчаянной попытке освободить своих товарищей хотели сжечь дверь. После этого работники госбезопасности неоднократно выскакивали из здания и затаскивали людей внутрь, где их страшно избивали.
Когда в конце концов толпа рассеялась, по крайней мере двенадцать тибетцев, включая нескольких детей, остались лежать мертвыми. В ту ночь и в последующие ночи сотни людей были схвачены в своих домах. В результате арестам подверглось более двух тысяч человек. Большинство их них претерпели избиения и пытки, а в одном сообщении говорится о сорока казнях.
Прежде чем продолжить повествование, я хотел бы выразить свою глубокую признательность тем иностранцам, которые, вовсе не будучи обязанными делать это, самоотверженно рисковали своей жизнью, чтобы помочь таким же людям, как они. Подобное спонтанное выражение человечности представляет собой единственную надежду для будущего существования человечества. Некоторые из этих мужчин и женщин неоднократно рисковали своей жизнью, стараясь оказать помощь многим тяжело раненным тибетцам. Они также давали показания и предоставляли фотографии, свидетельствующие о многочисленных актах китайского варварства.
Хотя китайские власти поспешно удалили не только журналистов, работавших в Тибете, но также и всех иностранцев, их жестокость получила всемирную огласку. В результате несколько правительств западных стран призвали китайцев уважать права человека в Тибете и освободить политических заключенных. Правительство в Пекине ответило высказыванием о том, что эти беспорядки являются внутренним делом и отвергли всякую критику своих действий.
Так как Тибет был теперь закрыт для внешнего мира, то я получил еще кое-какую информацию только через несколько месяцев. Но теперь я знаю, что в качестве непосредственной ответной меры на демонстрации китайцы начали проводить массовую программу политического "перевоспитания". Они даже попытались организовать контрдемонстрацию в конце октября, пообещав потенциальным участникам вознаграждение в размере недельной зарплаты. Но демонстрацию пришлось отменить: никто не вызвался. Также для того, чтобы предотвратить дальнейшую утечку информации, НОАК сделала все возможное дабы закрыть границы Тибета, в то время как правительству в Пекине действительно удалось оказать давление на суверенное государство, а именно, на королевство Непал, в отношении ареста и выдачи двадцати шести тибетцев, которым удалось ускользнуть из страны. Но в этот же период меня информировали китайские источники (движимые, как и туристы, состраданием и негодованием), что совершенно точно известно: был дан приказ открыть огонь по демонстрантам.
В начале 1988 года китайские власти в Лхасе дали указание монашеской общине проводить молитвенный праздник Монлам как обычно. (Он был возобновлен после 20-летнего перерыва в 1986 году.) Однако монахи сочли неуместным проведение подобного праздника, когда так много людей находится
