брюки и начищенные до блеска коричневые ботинки. Тогда он поднял голову и уставился на красную шею, круглую багровую физиономию и розовую блестящую лысину, обрамленную седыми кудряшками.
К его чести голос у него не дрожал, когда он заявил:
— Это великолепно, дорогая, но я должен идти. Мне кажется, со мной хочет побеседовать помощник комиссара… Что? Хорошо, я непременно передам. До свидания.
Он опустил трубку, выпрямился и взглянул на Чартворда с лучезарной улыбкой.
— Доброе утро, сэр.
— Доброе утро, инспектор Вест.
Глубокий голос Чартворда звучал подозрительно вежливо:
— Должен принести извинения за то, что вам помешал. Осмелюсь узнать, что вы должны мне передать?
— Искренний привет от моей супруги, она просила сообщить, что ваш крестник ведет себя превосходно.
На какую-то долю секунды в глазах Чартворда мелькнули опасные искорки.
— Рад об этом слышать, но намного меньше радуюсь тому, что вы, инспектор, себя ведете не столь превосходно.
— Мне просто нужно было подбодрить Джанет. Понимаете, я вижу малыша всего полчаса утром. Он весит уже свыше двенадцати фунтов. Такой толстяк, что и глазок не видно! А веселенький! Вы… — Он замолчал.
— Не знаю, было, ли разумно с моей стороны стать его крестным отцом, — проворчал Чартворд. — Если он вырастет похожим на отца, то это будет человек без совести. Независимо от того, что я вам только что сказал, вы ведь в данный момент не слишком перегружены, не так ли?
— Я подчищаю Галловейское дело, — ответил Роджер. — По правде говоря, сэр, я рассчитывал получить несколько выходных дней.
— Во время которых, собирались понянчить наследника? — спросил Чартворд. — Если ничего не случится, почему бы и нет. — Тут он положил письмо, которое держал руке, на стол перед Роджером. — Мне думается, надо посмотреть, что мы сумеем выяснить по этому поводу.
— Еще одно, сэр? — воскликнул Роджер, взглянув на конверт.
— Их всего пять за пять дней. Этот малый — напористый тип, и, возможно, он знает, о чем пишет.
Роджер вынул письмо и быстро пробежал его. Оно было напечатано на машинке, не имело ни адреса, ни подписи и гласило:
«Лучше бы вы не медлили и не дожидались, пока К, обнаружит свои намерения. Вы пожалеете, что не прислушались к моим предупреждениям».
Буква «к» в письме обозначала мистера Эндрю Кельхэма. Мистер Кельхэм был известным финансистом, его деятельность продолжительное время привлекала внимание полиции, которая присматривалась к его мероприятиям и даже кое-что уже проверила. Это был человек средних лет, умеющий внушить доверие, красивый и общительный. Он занимался проектированием благоустроенных усадеб в Большом Лондоне и в провинциальных городках. В этом не было ничего незаконного. Однако анонимки уверяли, что он намерен нарушить законы. Широкое поле его деятельности в области спекуляции земельными участками давало такие возможности.
Роджер показал указательным пальцем на письмо:
— Просто не представляю, с чего начать.
— Я бы поднял архивы и порылся в них. Это нисколько не нарушит вашего отдыха. Я — пришлю вам остальные письма. Разумеется, нельзя рассчитывать на чудо… — Он кивнул и вышел из кабинета, но как только Роджер снова принялся перечитывать письмо, дверь вторично растворилась и послышался голос Чартворда:
— Эй, Вест!
Роджер поднял голову:
— Да?
— Кто всегда появляется парами?
— Парами?
— Вы говорили по телефону, что кого-то «ожидают парами». Предупреждаю, вам придется искать другого крестного, если…
Роджер фыркнул:
— Я имел в виду зубы. У него вышел сверху один. Согласно всем учебникам, нижние всегда режутся парами. Но если дети появляются парами, их называют двойняшками.
— Вот как? — Чартворд вышел из кабинета.
Когда Эдди Дейл вернулся, Роджер подмигнул ему.
— Я пытался предупредить тебя, Красавчик, — сказал Эдди. — Я тебе давно говорил, что ты нарвешься на неприятности, если не будешь остерегаться помощника комиссара. Тебе здорово влетело? — спросил он с любопытством.
— Он был весьма дружелюбен.
Эдди печально покачал головой.
