- Это словно и не он был, - ответил Федор.
Как-то тихо позавтракали, попили чаю. Дед тоже был молчалив, хотя все уже успели привыкнуть к его зубоскальству. Добродушному подтрудниванию с оттенком превосходства пожившего человека.
- Ну, что внук? - весело спрашивал он Семена, шутливо расстегивая ремень на штанах. - Дашь правнучку на перевоспитание?
- Надо подумать, - корчил серьезную мину Семен.
Оленька начинала возмущенно повизгивать, но уже без вчерашнего энтузиазма. Ну, вот чаепитие закончилось. Семен принял у деда несколько банок варенья, обнялся и поспешил к машине. Заурчал двигатель, Федор, который уселся на заднее сиденье рядом с Валентиной, обнял ее, оглянулся и увидел у калитки деда. Он стоял маленький, сморщившийся, сутулый и даже смахивал с лица слезу. И все вчерашнее вновь показалось ему каким-то сумасшествием.
- Почему он не отходит от дома? - спросил Федор.
- Не знаю, - пожал плечами Семен. - Здесь он пришел в себя. Когда утенок выбирается из скорлупы, он считает матерью первый увиденный движущийся предмет. Возможно что-то подобное.
- Ха-ха! - взвизгнула Оленька на заднем сиденье. - Дед утенок!
Тамара наклонилась вперед и бросила на колени Семену электрошокер.
- Больше не поеду сюда.
Сказала и отвернулась к окну. Федор оглянулся. Валентина смотрела на Семена с недоумением, но, поймав взгляд мужа, улыбнулась, пожав плечами.
- Значит, я поеду один, - спокойно ответил Семен.
- Это ничего не значит, - вдруг сказал Федор. - Запретами нельзя ничего остановить. Это неправильно. Наука не может существовать в каких-то границах.
Семен посмотрел в зеркало заднего вида.
- А что делать с Михалычем?
- Ничего, - развел руками Федор. - Пусть и дальше… процеживает все через капрон.
- Однажды ему это надоест, - ответил Семен.
