— В качестве слуги, — мягко улыбался Алази, разумеется предварительно убедившись, что Баркиарок его вольнодумства не слышит.
Положа руку на сердце, мне было все равно, как именовать Алази. Меня волновало всего два вопроса. Первый — с чего это Баркиарок так расщедрился? Вампиры, насколько мне известно, — одна из самых практичных рас, у них просто так зимой снега не допросишься. И второй — почему мой раб, или слуга (нужное подчеркнуть), одевается лучше, чем я? Может, так принято в высшем свете? Раньше у меня никогда не было слуг, и порасспросить о них откровенно не у кого. Конечно, в мой магазинчик иногда заглядывают вполне состоятельные особы вроде бабки Манефы, но эта достойная купчиха так и норовит вцепиться в меня, как клещ — в единственную телушку, и ни за что не отцепится, не вытянув все подробности. При ее бульдожьей хватке скорее не я буду расспрашивать ее о том, как обращаться со слугами, а она вымотает мне все нервы, чтобы вызнать, откуда у меня деньги на слугу и где этот самый слуга обретается, если его никто из соседей не видел. Да и зачем он понадобился в маленькой лавке, где и самой травнице-хозяйке не всегда есть чем заняться? Посему, не мудрствуя лукаво, я загрузила Алази ремонтом своего дома на кладбище и посадками трав там же, в саду. Если учесть, что здание раньше принадлежало чернокнижнику и точного количества комнат не знал никто (оно постоянно трансформировалось, и я не всегда была уверена, где находится собственная кухня), то работ вампиру с лихвой хватит лет на двести.
Алази выпростал бледную руку с безупречным маникюром из кипенно-белых манжет, и летучая мышка тут же доверчиво спикировала на нее. Черт побери! Мои летучие мыши просто без ума от этого красноволосого вампира. Мои неживые собаки тоже его обожают и все время норовят потереться о его ноги или преданно лизнуть руку. Даже мой готический домовой чуть ли не подпрыгнул выше забора от радости, лишь только узрел эту смазливую нежить на пороге. Если так пойдет дальше, мне скоро не будут рады в собственном доме. Досадно.
— Некромантка… — Вкрадчивый шепот вампира был похож на тихий шелест листьев под дуновением нежнейшего ветерка. Он пробегал по коже сладким предвкушением чего-то восхитительно запретного. — Я жду тебя…
Последнее прозвучало как некое обещание, от которого сердце затрепетало и упало куда-то вниз живота, распространяя вокруг трепетное, словно взмахи крыльев бабочек, предчувствие.
Он медленно провел большим пальцем по спинке мыши, осторожно помассировал, заглядывая в глаза зверька своими пронзительными разноцветными глазами, словно пытался рассмотреть суть души.
— Иди же…
И я пошла. Не потому, что голос вампира магическим образом воздействовал на подсознание, притягивая потенциальную жертву, как хищная рептилия, мастерски имитирующая языком червячка, чтобы приманить поближе добычу. Нет. Все было гораздо прозаичнее. Причиной моего сегодняшнего появления на кладбище послужил именно вампир с красновато-рыжими волосами. Он прислал весть через медуза Горгулиса, заинтриговав до крайности, но умудрился ни словом не обмолвиться о цели встречи.
Горгулис проживал в Загорске не совсем легально. О его существовании мало кто догадывался, уж больно специфическая у него внешность. Это и понятно. Когда вместо волос на голове — клубок разноцветных змей, сложно рассчитывать на спокойную реакцию окружающих. Это одна из причин, почему медузы крайне редко селятся в городах. Другая причина — медузы (точнее, их змейки) питаются мелкой нежитью — шморлями. Обнаружить и поймать тварюшку может лишь некромант. Оттого я доверяла медузу больше, чем бывшему другу магу Требору. Горгулис, регулярно снабжающий меня (точнее, злобного некроманта) заказами и ядом своих разноцветных змей, целиком зависел от поставки шморлей. В случае моей безвременной кончины медузу придется искать другого некроманта, а тогда избежать рабства вряд ли удастся.
Требор же натравил на меня стаю кладбищенских трупоедов, и это плохо сказалось на наших отношениях. Согласитесь, сложно дружить с человеком, который пытался тебя убить.
Не заметить Алази в его белой шелковой рубашке даже ночью мог только слепой. Одна из моих летучих мышей все еще кружила вокруг него, надеясь на мимолетную ласку, а он упорно делал вид, будто не замечает ее возмущенного писка. Позер.
— Моя госпожа, — шепнул он, и ветер донес до меня его слова, будто он стоял рядом у моего плеча и нежно шептал на ухо.
Как ему это удается?
— Алази, — приветливо кивнула я, но тут же поскользнулась и чуть не рухнула в свежевыкопанную могилу.
«Вот черт! Некромантка, которая не знает собственного кладбища!» — с досадой подумала я.
Признаюсь, я тщательно готовилась к этой встрече. Общение с вампиром — это вам не кошка чихнула. Насколько мне известно, эти ребята могут затуманить разум настолько, что вы будете радостно улыбаться и благодарить, пока вам будут медленно перепиливать конечности старой ржавой тупой пилой. Сама я об этом только читала — при всем своем любопытстве мне хватило ума не проверять возможности нежити на собственном опыте.
Собираясь на деловое свидание, я облачилась в обтягивающие кожаные штаны, такую же куртку, высокие сапоги и задрапировалась в черный плащ наподобие тех, что носят в криминальном районе, расположенном неподалеку от кладбища. В многочисленные потайные карманы засунула различные магические амулеты. Как оказалось, от собственной неловкости они совершенно не помогали. Хорошо хоть Алази крепко схватил меня за талию, не дав свершиться головокружительному падению.
— Какие уроды додумались выкопать здесь дурацкую яму?! — искренне возмутилась я и воззрилась на Алази с таким видом, словно подозревала, что именно он, вооружившись лопатой, собственноручно вырыл могилу на моем пути чисто для того, чтобы я имела возможность переломать себе ноги,
