Метро 2033: Подземный доктор

царица-колдунья;

страшилище-великан с золотым сердцем, да еще и гораздый огонь вызывать;

еще один то ли колдун, то ли вовсе демон, который, говорят, может оживлять мертвых и соединять живое с неживым;

русалочка;

добрый дракон-балагур;

говорящие полулюди-полуволки, полулюди-полумедведи и даже один волк с человеческой головой;

«шитые братцы» с разновеликими руками-ногами;

совершенно волшебные темные леса, быстрые реки и высокие горы… пардон, увлекся. Высокие горы в романе отсутствуют. Зато присутствует во всей своей красе наша «Вселенная» в преломлении творческого видения Андрея Буторина. А он даже такую мрачную штуку, как постапокалипсис, ухитряется подать именно как сказку. Где надо – страшную, где надо – поучительную, а где – и откровенно забавную. И при всем этом – неизменно волшебную, добрую и светлую, с четким прицелом на счастливый конец, торжество «наших» и справедливое наказание «ненаших», ну и, разумеется, на «жили они с тех пор долго и счастливо».

Кто-то скажет: «не бывает».

Кто-то скажет: «не верю».

А кто-то – как Сергей Владимирович Михалков:

… под Новый год
Что ни пожелается —
Всё всегда произойдет,
Всё всегда сбывается.

Вы ведь не забыли, что у нас в этот раз все проходит под маркой «старый новый»? Старый Новый год. Старый новый Буторин. Старая новая «докладная записка». Старая новая сказка. Старая новая «Вселенная».

Вот я и пожелал – да и сейчас продолжаю искренне желать – всем нам в новом году побольше сказок и поменьше катастроф. Ведь недаром говорят: «Как год встретишь – так его и проведешь».

Пролог

Тьма туннеля слепила глаза. Так, во всяком случае, казалось Венчику. Он даже закрыл их. И сразу о том пожалел – Игорь всё заметил и зашипел, дурачась:

– Что, стручок, страш-ш-шшно?

– Не страшно мне, – дернул плечом парень. – Просто не видно там ничего, зачем попусту зенки пялить?

Запахло землей, облицованные кирпичом стены кончились. Юноше стало совсем неуютно; в животе противно заныло, будто кто-то сдавил холодной ладонью внутренности.

– Будет видно, будет, погодь, – успокоил старший дозорный. – Вот дойдем до развилки, фонарь зажжем. А пока и без света не заблудимся. Масло-то, сам знаешь, беречь надо. Да и себя огнем выдавать ни к чему.

– Вот и стояли бы на посту, чего мы сюда-то поперлись? Семен узнает – тебе же попадет, что пост оставили, ты старший.

– Не боись, не узнает, – усмехнулся Игорь, продолжив поход во тьму. – Если, конечно, ты не доложишь. Но ты ведь не из тех, кто на друзей стучит, правда, Венчик? Да и не нарушаем мы ничего, если подумать. Ведь пост почему там, где он есть, – не дальше, не ближе? Ну-ка, включи соображалку, дозорный!

Венчику, что и говорить, приятно было услышать такое к себе обращение. Дозорный! Иногда их называли еще караульными, даже Семен так порой к ним обращался, но «караульный» – это что-то, скорее, обыденное, обобщенное, а «дозорный» было почти званием, которое носят с гордостью и честью. Вот ведь, еще совсем недавно завидовал этим смельчакам, уходящим на пост с автоматом за плечом, а теперь, как шестнадцать исполнилось, и сам таким стал. Без автомата пока, правда, ну так «калаш» всего один – ведь и ходят в дозор поодиночке. То, что их с Игорем двое, – это только сейчас, поначалу, пока он, Венчик, привыкает. Сходят еще два-три раза на пару, тогда и ему автомат доверят и одного на дозорный пост отправят. Нужно только проявить себя как