Поинтересовался Аркадий и отношением технической элиты сичевиков к ракетам. Выяснилось, что они не только хорошо о них знают, но и широко используют в морских боях и для запугивания вражеских лошадей. От невозможности поставить на чайки приличные пушки. О боевых возможностях ракет все кузнецы и характерник высказались отрицательно. Летят куда хотят, а не куда нужно запускающим.
Вот здесь Аркадий смог удивить казаков. Вспомнил описанный Еленой Горелик штурм пиратами Алжира. Сделать реальные боевые ракеты, в отличии от её немца, Аркадий не мог (эх, почему вместо меня сюда какой-нибудь химик или инженер не попал? Или, ещё лучше, сам Коваленка, у него голова — точно Дом Советов. Вот он бы здесь всё по уму перестраивал бы, а я бы с удовольствием об этом почитал. На любимом диванчике, с кофейком и печеньем). Рассказал о свойствах воздуха протискивающегося с большой скоростью сквозь маленькие отверстия. Трое кузнецов, осторожно выказав скептическое отношение к этой затее, отказались возиться с деревом ради игрушек. Не это кузнечное дело, игрушки из дерева мастерить.
Тогда Аркадий пристал к характернику. Тот сначала просто отнекивался, а потом вынужден был признаться, заметно смутившись, что лечить (калечить, убивать разнообразнейшими способами) он умеет, а мастерить… проще говоря, руки не из того места у него росли. Но пообещал найти нужного человека. И быстро это сделал.
Когда Аркадий увидел новоприсоединившегося к честной компании, у него был сильнейший позыв проверить наличие на положенных местах кошелька, мобильников и ключей от квартиры. Уж очень характерная рожа у него была. Со шрамом на лбу, сломанным, скорее всего не раз, носом и половинкой, вместо целого, левого уха. Звали его тоже, как и скандального кузнеца, Юхим. И роста он был, пожалуй, не большего. Но на гнома он не походил ни в коей мере. Тощий, сутулый, шустрый и вертлявый, то и дело зыркающий по сторонам, подходил, скорее, на роль гоблина, изгнанного из племени за излишнюю вредность. Когда Иван назвал его кличку-фамилию, Аркадий не поверил своим ушам и переспросил. Выяснилось, что он не ослышался. Но от воспроизведения того, ЧТО он услышал, я воздержусь. Заслуженно знаменитое чувство юмора запорожцев здесь уж слишком порезвилось. Хотя для всех окружающих такая кличка звучала волне естественно и не обидно.
В разговоре выяснилось, что как раз у него, Юхима…эээ Икс, руки были золотые, а голова…пусть не светлой, на воина армии добра пан сечевик походил слабо, но очень хорошо соображающей. Потом попаданец не раз позавидует такому умению соображать. Весьма кстати, Аркадий вспомнил, что как раз здесь, за карманы можно не держаться. В связи с радикальностью методов борьбы с правонарушениями, преступность среди своих у запорожцев была чрезвычайно низкой. Основное их занятие мы вынесем за скобки. Жить-то, как правильно заметил уже ранее Иван Васюринский, на что-то надо.
Юхим идеей ракет-пугалок заинтересовался, со знанием дела выспросил у Аркадия подробности и пообещал к завтрашнему дню сделать одну на пробу. А приклад переделывать вызвался один из кузнецов. В общем, как сказал один знаменитый деятель: «…жить стало веселее». Хотите верьте, хотите нет, в полно соответствии с песенкой «Если вас ударить в глаз…» попаданец даже привык к боли, которая сопровождала практически каждое его движение. Болячки-то никуда не делись и исправно, как им и положено, болели. Хорошо хоть перед сном характерник поил Аркадия каким-то снотворным, так что, ночью он спал, а не маялся.
Технический прогресс в действии
26 березня 1637 года от р.х
Утро добрым не бывает. В истинности этого знаменитого выражения Аркадий убеждался ежедневно, точнее, ежеутренне. Спал бы и спал, когда спишь, болью не мучаешься. Да, хуже всякого будильника, поднимает новый друг… нет, не с постели, потому как назвать постелью кучу веток затруднительно. Тогда, получается, и шимпанзе в джунглях постели себе готовят на ночь. Места лёжки. А болячки, также отдохнув, начинают свою работу по новой. И скорого исчезновения их Иван не обещает. А ещё колдун, причём, вроде бы, знаменитый. Ох, права оказалась Астахова, все колдуны — садисты. Наверное, она кого- то из их братии лично знала.
Осмотрев зарастающие как на собаке ссадины на Аркадии (никакой логической неувязки здесь нет, это для постороннего взгляда они быстро зарастали, а для болящего, да ещё вынужденного весь день ехать верхом…), Иван торопил его есть и собираться в путь. На той самой чалой кобыле, езда на которой так дорого обошлась в первый день. То ли кобыла, под пристальным присмотром Чёрта, стала поспокойней, то ли сам он набрался опыта верховой езды, но передвижение в седле уже не было той пыткой, что в первые два дня, хотя и безболезненными они тоже ещё не были. Уже без большого напряга, Аркадий мог ехать и вести серьёзный разговор. Впрочем, в сложившихся условиях, тратить время на пустопорожнюю болтовню было бы вопиющей глупостью. Так что, все его разговоры, пусть и с вкраплениями шуток (запускаемые порой анекдоты из двадцать первого века пользовались бешенной популярностью), были у него серьёзными и важными.
Кузнецы, как один, объявили, что имеют что показать и продемонстрировать. Всю утреннюю часть пути посвятили обсуждению оборудования, необходимого для производства более качественного оружия. Спасибо сайтам альтернативщиков и умениям Ивана, удалось многое вспомнить.
Весьма вдохновила всю компанию информация, что на территории войска Запорожского, полным полно высококачественной железной руды, есть месторождение марганца, способного сильно улучшить качество стали. Знать бы ещё как, сколько и когда этого марганца надо добавлять в сталь! Тем более, её здесь ещё не лили, а выбивали молотами, с многочисленными нагревами, из крицы. Медленно, долго, не качественно и дорого. Принцип строительства доменной печи Аркадий помнил, но, сталь ведь выплавляли в мартенах, а вот их устройство забылось прочно. И где набрать угля на массовое производство? Вырубить малочисленные местные леса? Сумасшествие. Природа за такое преступление отомстит, причём быстро. А вот где добывался в девятнадцатом веке коксующийся уголь, как его надо коксовать — бог весть. Самое обидное, если не на территории Запорожья, то в области войска Донского, такие месторождения есть. Только где?
На привале, отложив обед на потом, все дружно рванули в недалёкую балку. Первым предоставить свою работу главнейшему из кузнецов, Петру Каменюке. Он достал свёрток, медленно и торжественно развернул его перед глазами почтенной публики. Присутствовавшей в очень ограниченном количестве. Было предварительно решено, что пока не доведут до ума изобретения, другим их не показывать. Насколько мудрым оно было, все узнали очень быстро. Впрочем, мудрость оказалась… неполной, мягко говоря. В свёртке был мушкет с укороченным стволом. Петро, священнодействуя, зарядил его порохом и наспех изготовленной дробью и пальнул в стену балки. Эффект был потрясающий, но не во всём тот, что ожидался.
Аркадий смотрел не на кузнеца, а на стену, в которую он стрелял. Картечь туда попала, он это заметил, но куда больший интерес, если не сказать сильнее, вызвал у него кусок металл, просвистевший в нескольких сантиметрах от его носа.
«!!! Ещё несколько сантиметров!.. чтоб!!! — Аркадий повернул голову и посмотрел на испытателя. Тот в этот момент производил сильное впечатление. К счастью, он почти не пострадал от разорвавшегося во время выстрела ружья (опять знаменитое наше ж… то есть знаменитая украинская бережливость). Чёрный порох производит не только толчок пули, но и немалое количество дыма. Вот от него, голова и лицо испытателя мгновенно покрылись копотью (не до черноты, но с первого взгляда, испытатель выглядел плохой подделкой под Отелло). Петро, не уверенный, что из затеи получится толк, взял на переделку какое-то старое, полежавшее в земле ружьё. В результате всё закончилось истерическим смехом, хотя могло обернуться и смертью.
Посмеявшись, приступили ко второму испытанию. Мушкета с изменённым прикладом работы кузнеца Семёна Тактреба (так нужно). Хотя делать обычные приклады ему доводилось, бог знает, сколько раз, в этот раз чего-то он не учёл. Приклад сломался во время выстрела, ствол полетел назад, весьма основательно приложившись об ухо второго испытателя. Ухо стремительно покраснело за такую оплошку хозяина. Посмеялись ещё раз, нельзя сказать, что громко и долго.
Третьим демонстрировал штык Сверлило. Длинный кинжал выглядел под стволом мушкета весьма грозно. Богдан трусцой подбежал к крутой стене балки и хекнув, вонзил штык в землю. Что-то в его оружии громко хрустнуло и испытатель пошатнулся, чуть было не упав, из-за неожиданно пошедшего в сторону ружья. Кинжал, видимо не смирившийся с ролью штыка, остался торчать в стене балки. Посмеялись ещё, совсем тихо и неуверенно.
И здесь бы прекратить, пошедшие куда-то не туда, испытания. Не испытывать судьбу. Но её внятного предупреждения никто не услышал. Кузнецы и характерники были привычны к неудачным экспериментам, которые могут потом обернуться великой удачей. За дело взялся Юхим…хм…Икс.
Он воткнул под острым углом в землю казацкую пику, подперев её тупой конец недлинной палкой. Взгромоздил на пику у земли нечто странное и несуразное, вроде длинного узкого жбана (обычная казацкая ракета) обклеенного камышом и какими-то другими растениями. Затем поджёг штуковину. Все смотрели на действо, как зачарованные и никто не попытался помешать, хотя потом, почти все утверждали, что имели нехорошие предчувствия.
Пошипев и подымив немного, странное сооружение дрогнуло и, сначала потихоньку, потом всё быстрее и быстрее, двинулось вверх по пике, как по рельсу. Уже на пике оно стало издавать звуки. Взлетев, оно подняло жуткий свист и визг, не человеческого и не звериного толка. Будто какой демон из ада вырвался и решил немного пошалить. Хотя ракета от компании удалялась, все их лошади, кроме Иванова Чёрта, с паническим ржанием ломанулись прочь в обратную сторону. К сожалению, этим неприятности, только начались. Неожиданно изменив траекторию, ракета рванула, сначала вверх, поднявшись над стенами балки, а потом свернула в сторону расположившегося на обед казачьего лагеря.
Первым на нештатную ситуацию среагировал в компании испытателей характерник. Он, произнес несколько слов, соответствующих ситуации, о дураках-изобретателях и криворуких мастерах. Потом вскочил в седло своего Чёрта и рванул за уносившимися прочь остальными лошадьми компании испытателей. Аркадию подумалось: «Странное для лошади у его коня поведение. Очень уж нетипичное. Невольно вспоминаешь байку о проигравшемся бесе, однако…»
Если вы думаете, что запорожцы обрадовались развлечению в виде неожиданно запущенной рядом с ними ракеты, то вы ошибаетесь. Не обрадовались. Неожиданный пролёт над их головами чего-то испускающего дым, с проблесками огня, воющего как тысяча грешников в аду, вызвал в лагере, чего уж скрывать, сильное оживление. Лошади юмора не поняли, и побежали бы от воющей жути, если бы, в большинстве, не были спутаны. Побежать они всё равно попытались, но со спутанными ногами далеко не убежишь. С десятка два потом пришлось пристрелить, так как они умудрились сломать ноги. Ещё несколько десятков умерли от испуга, сразу или в течении суток.
У казаков нервы оказались покрепче, никто из них не умер. Что, вообще-то, даже странно. И штаны в массе своей, им, в отличие от алжирских пиратов в романе Елены Горелик, менять не пришлось. По крайней мере, в этом никто не признался. Правда, должен заметить, проверку никто не проводил. Представить судьбу человека, вздумавшего, в тот момент лапать казаков за мотню, так легко, что даже неинтересно это делать. Да и не люблю я хоррора. Обед, правда, большинству куреней пришлось готовить заново, во время возникшей при пролёте ракеты замятни, казаны поперекидывали, обварив нескольким казакам ноги. На счастье не глядевших под ноги, вода в казанах не успела закипеть, ожоги были умеренные. Можно сказать, учебная тревога выявила высокие боевые качества запорожцев.
