Борис еще в юности понял, как можно понравиться практически любой девушке: держись спокойно и уверенно, будь весёлым, рассказывай забавные истории, ненавязчиво, но регулярно вставляя комплименты и – главное! – смотри на неё так, словно нежданно-негаданно увидел чудо, сокровище, редчайшее произведение искусства. А уж когда женщина в мужских глазах всё время видит своё волшебным образом преображённое отражение, много ли она обращает внимания на его собственные несовершенства!.. К последнему году учёбы в университете он уже имел репутацию главного сердцееда курса. Серьёзных отношений он ни с кем не заводил – зачем, когда добыча сама так и шла к нему в руки, – хотя при этом и строил чёткие планы на жизнь, включавшие семью.
Марта привлекла его не только своей красотой; в её лице была некая одухотворённость, обычно присущая натурам глубоким и цельным. А тем, что сама девушка совсем не старалась ему понравиться, она, сама того не подозревая, разожгла в нём и любопытство, и какой-то охотничий азарт. Через общих знакомых он раздобыл номер её телефона, – мобильных тогда ещё не было, – и пригласил на свидание. Как нарочно, в день, который он предложил, Марта должна была ехать на день рождения к бабушке, и в отчаянии, что упускает единственный шанс, она отказалась. Борис же, не ожидавший такого поворота событий, проявил настойчивость – в итоге они встретились в другой день, а потом – ещё и ещё.
Чем больше они общались, тем больше он видел, как Марта подходит ему: уравновешенная и рассудительная, умеет слушать, – а уж как он любил поговорить, как, порой, упивался своим красноречием! Красивая, при этом не похожа на тех пустоголовых вертихвосток, которые пребывают в непоколебимой уверенности, что если уж природа наделила их привлекательной внешностью, то все вокруг теперь им что-то должны. Она не предъявляла глупых претензий, не устраивала сцен, не докучала капризами. Ему было с ней легко и спокойно. Спустя полгода он сделал ей предложение.
В полумраке тускло поблёскивала рамка свадебной фотографии на комоде. Девятилетней давности снимок, запечатлевший одно из звеньев в цепи событий её жизни – а ведь когда-то свадьба тоже казалась далёким будущим. Почему она всё время думала о будущем как о чём-то далёком и непременно прекрасном, и о том, что оно будет обязательно лучше настоящего? И с каждым днём будущее отодвигалось в завтра и по-прежнему оставалось там же, в далёком мерцающем тумане. Так когда же оно должно наступить? И внезапно она вспомнила рекламный ролик, виденный ещё в юности: двое мужчин, молодой и постарше, едут в автомобиле; тот, что постарше – за рулём. А потом как-то оказывается, что за рулём уже тот, что моложе, и звучит фраза: «Кто мог подумать, что будущее наступит так быстро?»
Марта даже приподнялась от неожиданности. Да ведь будущее уже наступило! То самое, сияющее в туманной дымке, где все видели себя счастливыми, успешными, богатыми, знаменитыми – вот оно, здесь и сейчас, в тридцать два года! Куда его дальше откладывать?
То самое время, которое виделось неким рубежом для получения всего-всего – вот оно, здесь и сейчас: и в этой комнате, и за её стенами – на кухне, в детской, в гостиной; и за стенами квартиры – на работе, в продуктовых магазинах, на улицах, в метро.
В замешательстве, как человек, которому сообщили совершенно неожиданную и не особенно приятную новость, она огляделась. Нежное сентябрьское утро всё увереннее пробиралось в комнату. Под окнами уже зашуршали первые троллейбусы. Марта осторожно выскользнула из постели, прошла на кухню и вышла на балкон.
Стояла совсем ещё летняя погода, даже первые прохладные ночи не успели остудить воздух; только отдельные жёлтые пряди пестрели в густой зелени деревьев, газоны оставались изумрудными, с редкими кляксами опавших листьев. Марта глубоко и с наслаждением вдохнула по-утреннему свежий воздух, закрыв на мгновение глаза. Будущее уже наступило. Здесь и сейчас. Как же так? Как же так получилось, что она и не заметила, как, подсознательно отодвигая эту условную черту, она словно и жизнь свою отодвигала на потом? Нет, конечно, жизнь состояла не только из повседневных забот, от которых никуда не деться никому, но столько событий по-прежнему оставалось только в планах!
Она никогда не была в Париже. В детстве и юности, читая «романы плаща и шпаги», она представляла, как увидит Лувр, пройдёт по коридорам Версаля, прогуляется по Новому Мосту, зайдёт в Нотр-Дам… Она никогда не была в Италии. Правда, они с Борисом планировали поехать туда лет семь назад, но тут выяснилось, что она беременна, и все планы на Италию пришлось отложить – как оказалось, на неопределённый срок. И в Лондоне она не была – а ведь этот город, весь в плотном сером тумане, засаженный нарциссами, щетинящийся шпилями башен и кованых ворот, – во всяком случае, таким она его видела на открытках, – до мурашек по коже звал её к себе. Она всё ещё так и не увидела ни Америку, которая уже воспринималась как декорация к большинству фильмов, что они смотрели, ни Индийский океан… что уж говорить об экзотике вроде Австралии или тихоокеанского побережья!
Но ведь ездили же они отдыхать, и даже не раз в год. Ну да, ездили – в отели для семейного отдыха Анталии и Египта. В этом был, разумеется, свой резон – маленький ребёнок… но разве сама она пробовала хотя бы раз хоть что-нибудь изменить в этом замкнутом круге, как и в замкнутом круге «работа – дом – работа»?
Она так и не пошла учиться рисовать, хотя каждый раз после посещения музея или какой-нибудь выставки говорила мужу с улыбкой: «Всё-таки надо бы и мне попробовать заняться живописью! Мне кажется, у меня получилось бы!». Да она даже устриц ещё ни разу не попробовала, хотя ей всегда было очень любопытно, как это можно есть живые ракушки, – а ведь для этого даже не нужно было никуда ехать. Продолжая тему еды, она вспомнила, что так ни разу и не приготовила одно интересное экзотическое блюдо, рецепт которого вырезала в детстве из журнала, освещавшего жителям постсоветского пространства, ещё только начинавшим выглядывать из-за «железного занавеса», всё многообразие земного шара.
Хотя, с другой стороны, разве ей плохо? Может быть, если она до сих пор не нашла возможности всем этим заняться, значит, это не так уж и нужно, как кажется? Но тогда почему она по-прежнему вспоминает обо всех этих планах и мечтах, почему они не остались в коробке с её старыми игрушками, как,
