Даже без зеркала догадывалась, что выгляжу смешно. Увидел бы меня кто из знакомых, со стыда бы сгорела, а так… Тепло, ну и ладно.
Амиса встретила усмешкой, глядя на мои попытки идти и не терять обувь по дороге.
— Смешная ты, — бросила она беззлобно. — Пойдём, а то без еды останемся!
Надо ли говорить, что я тут же приспособилась ходить быстро? Забыла и про чулки эти неудобные, и про калоши безразмерные, и про юбки тяжёлые.
Уже у двери, Амиса обернулась ко мне и хлопнула себя по лбу:
— Чепец тебе принести забыла, тётя ругаться будет, — и пока я не успела отмахнуться, мол, и без чепца готова бежать на кухню за своей порцией, строго добавила: — Стой здесь, я сейчас приду!
Она вновь вышла во двор, сворачивая куда-то вдоль замковой стены, оставив меня одну.
«Да что же за несправедливость такая?» — завопила досадливо, а желудок поддержал мой вопль громогласным урчанием.
Прислонилась к стене, пытаясь думать о чём угодно, только не о еде. И небеса, будто сжалившись надо мной, послали тему для размышлений.
— Ух, какую пташку хозяин привёз!
По узкому коридору на меня, будто скала, надвигался высокий детина — похабная улыбка и сальный взгляд сказали всё без слов. Молодой, навскидку я бы дала ему не больше двадцати лет, значит, теоретически мы с ним ровесники.
Подошёл вплотную и, недолго думая, умостил свои лапищи на моей груди. Оттолкнула его руку и возмущенно посмотрела в глаза, выговаривая губами:
«Отвали!»
Так его моя «угроза» не проняла, он лишь запрокинул голову и тихо расхохотался.
— И не закричишь, удобно!
«Я тебе сейчас покажу “удобно”, а ну не тронь меня!» — бороться с ним оказалось бессмысленно.
Он бугай, а я — козявка. Его ни один мой удар не пронял, только улыбается и юбку пытается задрать. Кажется, мне стала понятна жалость в голосе Грассы — на помощь-то, в таком случае, я позвать не смогу!
— Шпон, а ну-ка руки убери! — воинственный голос Амисы прервал нашу «милую перепалку».
Парень замер, похотливая улыбка медленно сползла с лица, и он нехотя обернулся к девушке.
— Миска, иди куда шла, я по-быстрому, никто и не узнает, — и голос такой уверенный, будто в насилии нет ничего необычного.
Меня, как всегда с запозданием, накрыло волной страха. Удушливой, мощной, так что ни вдохнуть, ни выдохнуть невозможно. Колотящееся в груди сердце запнулось на бегу. Я смотрела на Амису, пытаясь найти в её взгляде поддержку и желание помочь, но увидела там лишь сомнение.
То есть она всерьёз раздумывает, не оставить ли меня ему? Чтобы «по-быстрому»?!
Девичье лицо вдруг стало злым и холодным, не осталось ничего детского и непосредственного:
— По-быстрому, говоришь? — от её вопроса ноги подкосились, и я бы сползла по стеночке вниз, если бы парень до сих пор не держал меня за талию. — Не смеши меня, Шпон, ты по-другому ведь и не умеешь!
Он хотел возмутиться, сказать что-то, но девушка угрожающе рыкнула:
— Иди отсюда, пока я тётке не рассказала о твоих «по-быстрому».
Замялся на мгновение, всматриваясь в лицо Амисы, и нехотя отступил, направляясь во двор:
— Злая ты, Миска, потому никто замуж не зовёт, — бросил он перед уходом, в то время как я сползла-таки на пол.
И не потому, что попросту хотелось грохнуться в обморок. Это я свои пожитки разбросанные собирала и пыталась сдержать слёзы.
— Не реви, вставай давай, — пробурчала девушка, стоило тяжёлым шагам парня стихнуть. — Откуда ты такая неженка взялась?
Последнее озвучила тихо, для самой себя. Откуда-откуда… Оттуда!
Судорожно выдохнула, прижала вещи к груди и поднялась. И почему я такая везучая? Вереница неприятностей слишком длинной выходит, даже для меня.
— Пошли, — оценив мой упрямый взгляд, гордо расправленные плечи и задранный подбородок, Амиса усмехнулась.
Да уж, вот тебе и сходила искупаться.
— Держи чепец. Тётя ругается, если прислуга на кухню без него входит.
Логично, не зря у нас в ресторанах и кафе требуют, чтобы на работниках были головные уборы. Ничего приятного, если в еду попадут волосы.
Представив, как буду выглядеть ещё и в чепце, беззвучно хмыкнула — зато стану страшненькой, и никто на меня смотреть не будет. Последнее — слабое утешение, но лучше думать так, чем разразиться слезами на глазах изменившейся до неузнаваемости Амисы.
К слову о девушке, промелькнула у меня нехорошая догадка. И сама не знаю зачем, коснулась её руки, дождалась, пока посмотрит на меня и кивнула в сторону выхода, где скрылся Шпон.
Она сначала нахмурилась, потом горько усмехнувшись, произнесла:
— Не он.
Вот так просто, всего пара слов, от которых всё внутри буквально переворачивается от страха, жалости и жуткого понимания — я вовсе не застрахована от такого, защитить меня некому. Амису не побоялись, а у неё тётка — не последний человек в этом замке, раз обращается к хозяину «мальчик мой».
И куда мне бежать? К Дакару? «Спаси меня, мил человек, тут такое творится!» — так, что ли? Что делать? Не хочу я удовлетворять «по-быстрому» прихоти каждого мужика! Не хочу и не буду.
До столовой шли в тишине, лишь было слышно шорох под ногами. От пережитого разболелась голова, будто её железным обручем сдавило, и к горлу подкатила тошнота. Даже о еде думать стало противно, какой там обед…
Пол под ногами пошатнулся, и я схватилась за стену, выронив из рук плащ Дакара.
— Эй, ты чего? — голос Амисы рассыпался перезвоном и затих, кажется, на
