Во рту появился привкус горечи — яркий, невыносимый, удушливый. Серые стены узкого коридора превращались в размытые пятна, пока я не почувствовала, что лечу куда-то вниз. И что-то мне подсказывало, что падение будет не очень приятным. Ещё бы, встреча с каменным полом — то ещё удовольствие.
* * *Пришла в себя от того, что кто-то сердобольный плеснул мне воду в лицо, и ладно бы несколько капель! Я едва не захлебнулась. Распахнула глаза, отфыркиваясь на кошачий манер, и обвела мутным взглядом «доброжелателей».
Грасса, недовольная, с поджатыми губами, стояла рядом со мной. Амиса, бледная как простыня, чуть поодаль теребила в руках фартук, а за её спиной, переминался с ноги на ногу, молоденький парнишка.
— Ну вот, очухалась, — пробубнила женщина, махнув мальчишке. Он поклонился ей и вышел, сильно прихрамывая на левую сторону.
В ответ на не то вопрос, не то констатацию факта слабо кивнула, впрочем, тут же пожалев об этом. Разноцветные круги не заставили себя ждать.
— Амиса, принеси ей горячего, а то опять сейчас помирать будет, — Грасса, выпроводив племянницу, начала причитать: — Зря хозяин тебя сюда привёз, ты вон какая хиленькая, слабенькая, нашим мужикам на один зубок. А им что? Переломят, как соломинку и не заметят. И руки у тебя нежные, к тяжёлой работе не приспособленные.
Она всё говорила и говорила что-то про молодых девок, которых в замке не так уж и много, о моей немоте, даже красоту мою необычную сюда зачем-то приплела. Хотя какая уж тут красота? Обычная я, ничего примечательного: глаза карие — таких тысячи, волосы чёрные — тоже не эксклюзив, нос прямой и губы, как губы. Нет, страшной я себя не считала, даже сумела с таким оригинальным отцом не обзавестись комплексами в подростковом возрасте. Но и красота, а уж тем более необычная — не про меня.
Усмехнулась от своих мыслей, что тут же заметила Грасса:
— Что улыбаешься? Ты на себя посмотри: фигурка ладная, руки без мозолей, нежные, ноги вон какие длинные.
Последнее произнесла с каким-то подтекстом, игривым таким. И я непроизвольно покраснела, на что женщина усмехнулась.
— Вот-вот, поняла, о чём я говорю, коль не маленькая.
Да как тут не понять, когда намёк такой жирный? Даже безмозглая курица, коей я не была ни разу, догадается.
— А про Шпона я хозяину скажу, пусть сам думает, что с ребятами делать. Пока его не было, все распустились, Эдар слишком многое им позволял… — голос стих, взгляд потух, и мне безумно захотелось спросить, кто такой Эдар и почему Дакар так долго в замке не появлялся, раз его местная челядь не сразу признала.
Но этот мой недуг, чтобы ему пусто было! Открыла рот, да так и закрыла. Потом Амиса пришла, и вовсе стало не до разговоров, ведь мне принесли еду! Горячее варево, очень похожее на зелёный суп, который я иногда готовила, оказалось невероятно вкусным. Самым-самым вкусным, что я пробовала в своей жизни.
Комнатушка, в которой я очутилась стараниями Рика, того самого молодого парня, была маленькой. Буквально пять шагов в длину и немногим больше в ширину. И интерьер так себе. Два узких сундука вместо кроватей, матрас заменял тюфяк, набитый сеном, а одеяла — шкуры. Неудобно? Несомненно! Но было ли мне до этого дело? Вряд ли. К тому моменту, как опустошила тарелку, глаза слипались, и, кажется, я уснула ещё до того, как Амиса и Грасса ушли. Хотя сквозь дрёму отчётливо расслышала, что дверь в комнату закрыли на ключ.
И к лучшему. Не нужно бояться, что кто-то войдёт.
Глава 5
Проснулась среди ночи. Во всяком случае, если судить по тёмному небу за узким зарешёченным окном, на улице властвовала ночь. Холодная. Несмотря на шкуру, которой я укрылась, чувствовала себя некомфортно.
Осмотрелась. На сундуке, напротив меня, мирно спала Амиса. Чепец лежал на лавке у стены, и по «постели» разметались густые белоснежные волосы, вьющиеся локонами, будто она перед сном плойкой воспользовалась. Нос, чуть вздёрнутый кверху, губы, тонкие аккуратные брови, густые ресницы — её впору считать идеалом красоты, если снять все эти убогие шмотки. Хотя… С таким потребительским отношением мужчин делать этого не стоит.
Осторожно спустила ноги на пол и потянулась — тело ломило, что не удивительно, я не привыкла спать на сундуках. Но всё же это лучше, чем в лесу на траве, и куда теплее.
Из объяснений Грассы поняла, что с гигиеной в замке всё довольно плачевно. Ничего, напоминающего канализацию, нет и в помине, вместо ванны — лохань с водой, которую наполняют вручную, а туалет — ещё более примитивная конструкция. Для слуг — ведро в специально отведённой каморке, а для господ что-то там другое, вникать не стала.
Так вот: сейчас мне нужно выйти из комнаты, пройти вдоль по коридору и найти эту самую каморку.
Честно признаться, мне вдруг стало страшно. Ночь окрасила всё в тёмные полутона, отчего самый обычный предмет казался каким-то неведомым зверем. Появились шорохи, которые я бы точно не расслышала днём, да и не обратила бы на них никакого внимания. А тут чем больше прислушивалась, тем меньше хотелось открывать дверь и выходить из безопасного укрытия. Но зов природы неумолим настолько, что я решилась.
Тяжёлая махина скрипнула — громко, будто издеваясь и оповещая всех в округе, что есть доступная жертва. Я замерла, прислушиваясь к «живой» темноте. Что ты будешь делать, какие-то гадости лезут в голову, честное слово!
Плюнув на страх, что с наслаждением сжал сердце, смело зашагала по коридору, думая только о словах Грассы: «Выйдешь из комнаты, повернёшь налево, третья дверь». К счастью, третья дверь нашлась, и ничего со мной не случилось. Правда, это счастье длилось недолго…
Стоило выйти из места «уединения», как в противоположной от моей комнаты стороне мелькнула фигура — будто черной кистью мазнули по серому полотну.
Как там, в лучших традициях ужастика? Они увидели чью-то тень, услышали голос, шорох, стон и решили посмотреть, что же это такое? А вот и нет! Я традиции соблюдать не намерена.
