Подобрав тяжелые юбки и, совсем не заботясь о том, что калоши громко шлёпают по полу, понеслась обратно. Любопытство не проснулось, мне совсем не было интересно, кто там бродит по ночам. Куда важнее, чтобы этот кто-то не побежал за мной.
И только я успела об этом подумать, как плеча невесомо коснулась чья-то рука, пытаясь схватить за ткань верхней сорочки. Я взвизгнула, жаль, что мысленно; вильнула в сторону, пытаясь избавиться от чужого прикосновения, и прибавила ходу.
Почти бесшумные шаги за спиной и дыхание — тяжёлое, надрывное, предвкушающее.
В комнату я влетела, напоминая торнадо, и с грохотом захлопнула дверь, тут же поворачивая ключ дрожащей рукой. Успела! Мне даже не верилось, что я успела!
— Ты чего носишься? — заспанный девичий голос чуть не заставил моё сердце остановиться — я совсем забыла об Амисе.
Подпрыгнула на месте и уставилась на соседку испуганным взглядом. Приподнялась на локте, и посмотрела с таким недовольством, будто это я виновата, что пришлось бежать по коридору, а потом громыхать дверью. Нет здесь моей вины, это всё… он, она или оно?
В общем, кивнула себе за спину, жестикулируя руками и делая страшные глаза. Девчонка в ответ хмыкнула — поднялась с кровати, схватила с лавки вязаную шаль, укуталась в неё и подошла совсем близко.
— Ну-ка, отойди, посмотрим, кто там ночью вздумал гоняться за тобой.
Она что это, решила дверь открыть? Совсем, что ли, разум потеряла? Там же кто-то есть! А если этот кто-то… маньяк какой-нибудь? Я уже, если честно, ничему не удивлюсь. Этот мир сумасшедший какой-то!
— Не отойдёшь? — Амиса правильно расценила ход моих мыслей. — Да не бойся, я всего лишь в окошко посмотрю.
Окошко? Какое окошко? Обернулась. Ах, да, в двери, закрытое на крючок, было вырезано маленькое квадратное отверстие. Если так, то это не страшно, наверное.
Отошла на всякий случай подальше, к противоположной стене. Страх всё ещё клокотал в груди, сбивая дыхание и подгоняя ритм сердца. Главное, опять сознание не потерять.
Скрипнул крючок. Амиса с трудом открыла окошко, застыла на несколько долгих минут, показавшихся мне вечностью, и как-то неуверенно пробормотала:
— Да нет там никого, почудилось тебе.
То есть, как почудилось?!
От возмущения даже осмелела — прошла к двери, отстранила девушку и осторожно выглянула в окошко. Действительно, в коридоре никого. Но ведь он или она могли уйти, пока мы препирались? Или там и вправду никого не было, а я уже сходила с ума?
— Трусливая ты какая-то, — попыталась отшутиться Амиса, но я уже не слушала.
Быть трусливой — это совсем не страшно, куда страшнее стать сумасшедшей. Странная и противоестественная мысль закралась в голову. А что если всё это: портал, замок, Дакар, Грасса, Амиса — плод моей фантазии? На самом деле всего этого не существовало, я попросту потеряла рассудок. Ведь и такое случается… Хотя для этого нужна веская причина.
Попыталась восстановить события последних пары дней. Ничего выдающегося — перед институтом попросить отца не забыть поесть, хотя мои просьбы он никогда не выполняет; потом лекции, пробежаться по магазинам, успеть на автобус. Всё, как обычно, ежедневная круговерть. Разве что могла произойти авария, и я умерла?
Б-р-р! Уж лучше считать себя сумасшедшей, чем мёртвой.
Амиса давно легла в кровать и наверняка уже видела десятый сон, а я всё сидела, поджав под себя ноги, пытаясь распутать клубок собственных мыслей — противоречивых, ужасающих, глупых и абсурдных. Выходило, что правда так себе.
Кажется, я так и уснула, прислонившись к холодной стене.
* * *Утро наступило слишком рано, и дело было не в моих ощущениях — за окном едва рассвело, а Амиса уже принялась теребить меня за плечо.
— Вставай, нам пора уже.
«Куда пора в такую рань?» — хотелось спросить, но она опередила меня:
— Работы у нас полно. Ещё определить тебя на такую должность надо, чтобы ты мужикам нашим на глаза как можно реже попадалась.
С последним согласилась, да только вставать всё равно не хотелось.
В итоге сдалась, кое-как открыла глаза и поднялась с кровати — оказывается, во сне я сползла по стене и благополучно устроилась на злосчастном сундуке.
Вчера, после насыщенного приключениями дня, я даже не вспомнила о вещах, а сейчас…
Потянула девушку за рукав, попыталась изобразить жестами свёрток, что вчера несла из купальни. Амиса поняла не с первой, и даже не со второй попытки, а с пятой.
Отмахнулась, пожав плечами:
— Выкинули мы их.
Как? Ведь это же мои вещи! Мои!
На мой обиженный взгляд она ответила безразличным:
— Ты всё равно бы их не отстирала.
Вот откуда ей знать — отстирала или нет? Это же моё дело. Не дожидаясь ещё одного вопроса, она добавила:
— А плащ тётка сама хозяину отнесла.
Обложили со всех сторон. Теперь и предлога нет, чтобы наведаться к Дакару.
Замок уже не спал. На кухне толпились женщины, ожидая указаний подбоченившейся Грассы; с улицы были слышны громогласные голоса мужчин, ржание лошадей и крики петухов. Вот так и не подумаешь, что мир отнюдь не наш — слишком похожий во многом, кроме некоторых деталей. Очень важных деталей, должна заметить.
При нашем появлении, тётушка сначала осмотрела с головы до ног племянницу, потом меня, и только после этого выдала строгим голосом:
— Амиса, возьмёшь Изу в помощницы. Только смотри мне: если от работы отлынивать вдвоём будете, пеняйте на себя, я церемониться с вами не стану.
И если Амиса внимать была угрозе не намерена, судя по бесшабашной усмешке, то я прониклась. Как-то не очень хотелось получать затрещины, а Грасса могла и мне отвесить, не пожалела бы, по глазам видела.
Она принялась раздавать остальным указания, меня же Амиса потащила к выходу:
— Пошли, расскажу тебе, что да как.
На самом деле всё оказалось совсем не сложно. Тряпки белоснежные — для господских комнат, темнее — для гостевых. Добротно сколоченные деревянные вёдра, тряпки для пола. Никаких
