То, что узнала его имя, — несомненно, хорошо. А как ему сказать моё? Обернулась и губами произнесла: «Елизавета». Хотя стоило представиться коротким именем — тогда шансов, что меня поймут, было бы больше.
— Как? — ожидаемо переспросил он.
«Ли-за» — по слогам, чётко, чтобы точно угадал.
Ха! Не тут-то было.
— Иза, — кивнул Дакар сам себе и, не обращая внимания на моё возмущение, указал на стиснутые в руке вещи: — Что это?
Какая ещё Иза? Я Лиза! Неужели так сложно понять! Хотя кому я это говорила, он же меня совсем не слушал. Ладно. Решила, что как спущусь на землю, напишу правильно.
Кстати говоря, если этот мир, Роум, не имеет никакого отношения к планете Земля, и в частности к моей родине, то, как он понимает написанное мной? Ведь понимает, читает и не морщится… Странно. И как бы это выяснить, чтобы меня вновь не назвали какой-то там отступницей?
Отмахнулась от его вопроса. Вряд ли моего мастерства хватит, чтобы на пальцах объяснить ему, чем мне так дороги простой стеклянный графин и чашка. Он допытываться не стал, лишь прижал крепче к себе и бросил:
— Удержишься?
Очень актуальный вопрос, однако. Кататься на лошади мне не доводилось ни в седле, ни тем более перед ним. Поэтому отрицательно замотала головой и вцепилась в его руку, которую он не успел убрать с моей талии. Больше чем уверена была: если отпустит, я тут же свалюсь на землю.
— Давай сюда свои стекляшки, — смилостивился Дакар. Было слышно по голосу, что его эта ситуация скорее забавляет, чем раздражает.
И хорошо. Насмешки стерпеть легче, чем кинжал у горла.
Нехотя рассталась с предметами, зажмурилась и стала ждать, когда монстр сдвинется с места. Это издалека хорошо любоваться милейшими созданиями — грациозными, гордыми и прекрасными. А вот так, сидя на нём, всё видится в ином свете.
Мужчина тяжело вздохнул, но руку убирать не стал. Удивительно, десять минут назад уезжал с таким гордым видом, будто я грязь на его ботинках; теперь же не рычал, не фырчал, даже выражал что-то наподобие жалости. Что успело произойти за это время? На него снизошло озарение? Совесть приставила дуло к виску, требуя прислушаться к ней? Или ещё чего похлеще?
Дальше на эту тему поразмышлять не вышло — лошадь медленно тронулась с места, а я задержала дыхание, борясь со страхом и нахлынувшей дурнотой.
Вот всегда знала, что фильмы — зло. Ведь это только на экранах телевизора путешествие столь оригинальным способом выглядит романтично, даже можно сказать — интимно. Она прижимается к его груди, млея и о чём-то там мечтая; а он, ясное дело, фантазирует в определённом направлении, ну или в не совсем определённом. Так вот, на деле всё не так! Совсем не так!
Какая там романтика, какие мечты, когда единственное желание — чтобы часть тела, на которой люди сидят, не превратилась в один сплошной синяк. Ну и чтобы я вообще живой добралась до… куда мы там ехали? Хотя неважно куда, главное — живой.
Тапочки слетели почти сразу, благо длинный плащ скрывал ступни, защищая от хлещущих по ногам веток. В приоритете было не упасть, не ослабить мёртвую хватку на руке моего мучителя, ну и, собственно, не сломать ему эту самую руку. Когда он успел переквалифицироваться из спасителей в мучители? Да, собственно, в тот момент, когда лошадка тронулась с места.
И это мы ещё скакали не быстро. Боюсь представить, что будет, когда Дакару надоест нянчиться со мной.
Речи о том, чтобы смотреть по сторонам и любоваться красотами природы, даже не шло. Мне уже стало безразлично, какой это мир, знакомый или нет. Да и счёт времени потеряла, повторяя про себя как мантру — скорее бы это всё закончилось! Хотя во время поездки случались и приятные моменты. Мы остановились, чтобы перекусить. Сухой хлеб и обычная вода показались чуть ли не изысканными деликатесами. Ещё бы, вторые сутки пошли, как у меня во рту и крошки не было.
После перекуса всё происходящее перестало казаться такими невыносимыми. И я даже позволила себе немного поглазеть по сторонам. Ничего примечательного, лес как лес — кусты, деревья, трава в человеческий рост, колючки какие-то. В общем, всё то, что можно встретить и у нас.
Лесная дорожка вывела к широкому деревянному мосту, соединяющему два скалистых обрыва. Мост добротный, крепко сколоченный, широкий, явно рассчитанный не только на пешеходов, но и на телеги, кареты или что тут у них бывает?
Какова была моя радость, когда я поняла, что Дакар готовится слезть с лошади, словами не передать! Вот только обрадовалась я преждевременно, потому что затекшие ноги не слушались. Если бы мучитель не придержал меня, попросту бы упала кулем на камни.
— Откуда же ты свалилась на мою голову, такая немощная? — ни к кому не обращаясь, пробормотал он, подхватывая меня на руки.
Не стала уточнять, что это не я свалилась, а он, и не на голову, а в траву, со стрелой в плече. Обидится ещё и бросит тут под кустом, умирать от голода, холода и боли во всём теле.
Мост под ногами не скрипел, не шатался, и вообще казалось, что мы и не шагаем над бездной, дно которой скрывал серый туман.
— Я должен поблагодарить тебя, — тихо заговорил мужчина, а я от неожиданности вздрогнула. — Яд, которым был смазан наконечник стрелы, — смертельный, и если бы не ты, то в живых меня бы уже не было.
Вот оно что… яд. Хотя о чём-то подобном я должна была догадаться. Только так и непонятно, как тот белый порошок вывел яд из организма? Чудеса какие-то…
— Хотя оставить тебя и уехать было бы проще, — он испортил благодарность шпилькой. — Уж больно вовремя ты оказалась там, где тебя быть не должно.
Тут согласна. Не должно было меня там быть — и не было бы, не согласись я по глупости на уговоры отца.
Но напрашивался другой вопрос — что там делал он? И кто его пытался убить стрелой с ядом? Хотя… о чём это я? Мне нужно о своей жизни беспокоиться, а
