– Мама!!!
И Воительница остановилась.
Она уже занесла пику, намереваясь нанести смертельный удар, но остановилась, глядя на плачущего колдуна.
– Мама, пожалуйста, не убивай меня, – пролепетал тот, размазывая по лицу слёзы. Не чёрные – настоящие. – Не надо, мама, пожалуйста…
Он показался таким маленьким, беззащитным, слабым, что Анфиса против воли опустила пику и прошептала:
– Карл?
Словно только что поняла, с кем сражается.
– Да, это я, – сквозь рыдания произнёс наследник. – Мама, это я – твой несчастный Карл. Пожалуйста, не бей… Я так виноват перед тобой… Пожалуйста, не бей меня…
Носатый выглядел так жалко, что Анфиса окончательно растерялась.
– Карл… – Она не знала, что сказать. – Карл… Я… Я так по тебе скучала.
И на глазах старой волшебницы выступили слёзы.
– Нет! – закричала Полика, бросаясь на ритуальную площадку. – Нет, Кутерьма, не верь ему! Нет!!
Она догадывалась, что будет дальше, но помочь пока не могла – разбуженная Зарифой сила отбросила девушку от звезды.
– Милый, зачем ты так поступил с нами? – тихо спросила Бабуля, подходя совсем близко к сыну. – Со мной, с отцом, с Прелестью…
– Гнил меня обманула… – всхлипнул носатый. – Она затуманила мне голову, пообещала, что наши миры будут жить в дружбе и согласии. Она как будто загипнотизировала меня!
– Я так и думала, мой мальчик. – Кутерьма нежно прикоснулась к сыну. – Мой маленький, обманутый мальчик…
– Анфиса, не верь! – ещё раз крикнула Полика, вновь подбегая к звезде, но было поздно.
– Сдохни! – прорычал носатый, хватая Воительницу за шею. – Сдохни сейчас! – И от его пальцев по телу Кутерьмы побежали грязные чёрные нити. – Сдохни!
– Карл… ты ведь не такой… – простонала волшебница. – Тебя обманули!
– Я не твой Карл! – злобно рявкнул наследник, сдавливая шею Анфисы. – Тебя убьёт сын королевы Гнил!
– Да! – завизжала из зеркала старуха. – Убей её, мой мальчик! Убей!
– Не смей!
Полика сжала в руке Самоцветный Ключ, глубоко вздохнула, прошептала: «Я смогу!», разбежалась, ворвалась на ритуальную площадку и попыталась оттолкнуть носатого от Воительницы. Но тот лишь рассмеялся и отвесил девушке жестокую пощечину, одним ударом повалив на землю. В голове у Полики загудело, а на губах появился солёный привкус крови.
– Не лезь, фея, подожди своей очереди!
Девушка слабо вскрикнула, хотела вновь вскочить на ноги, но вдруг замерла, неожиданно почувствовав то, о чём рассказывала Зарифа, – необычное. Полика находилась на площадке сильнейшего ритуала, Волшебства вокруг накопилось столько, что его можно было пощупать рукой. И не просто Волшебства, а бурлящего, мощного, способного порвать любого на части и тут же создать заново. Девушка буквально купалась в Волшебстве, и случилось то, что случилось: сила огромной мощности пробила плотину беспамятства, выстроенную Звездой Забвения, и накрыла Полику с головой, как могучая снежная лавина накрывает замешкавшегося лыжника.
Во рту у девушки стало сухо, перед глазами поплыли круги, а рука машинально потянулась к Самоцветному Ключу.
Полика почувствовала себя настолько плохо, что захотела сбежать, удрать, спрятаться от потоков невиданной силы, от Волшебства, которое проникало в неё всё глубже и глубже. Сил оставалось только на бегство, сейчас Полика ничем не могла помочь умирающей волшебнице.
А та теряла последние силы.
– Карл, пожалуйста, не надо…
Яд из пропитанного Плесенью сына разбегался по Кутерьме, и Анфиса чернела на глазах: грязные прожилки, с которых началось отравление, толстели, соединялись, сплетались друг с другом, окутывая волшебницу смертельной паутиной.
– Странно, что ты ещё можешь говорить! – Наследник Шарль сильнее сжал пальцы на её горле.
– Ты был таким хорошим…
– Когда же до тебя дойдёт, что твоего сына больше нет? – прорычал носатый. – Моя мать – великая королева Гнил.
– Да! – радостно завопила из зеркала старуха.
– Ты ведь совсем не такой…
– Прелесть станет Плесенью!
Анфиса хотела сказать что-то ещё, но в следующий миг…
Это случилось в следующий миг.
– Не смей! – закричала подскакавшая к площадке Ириска.
Слева фея увидела Страуса, благоразумно не лезущего внутрь. Рядом со Страусом задумчиво чистил перья гигантский орёл. Неподалёку лежала на камнях черноволосая девушка с красными глазами. Внутри Полика, тоже лежит, но вроде живая и не раненая. А в самом центре звезды застыли двое: носатый мужчина отвратительной наружности и стоящая на коленях Кутерьма. Почти чёрная. Почти мёртвая.
– Не смей её трогать! – повторила Ириска.
– Ты тоже сдохнешь! – пообещал носатый.
– Убей всех, мой мальчик! – завизжала из зеркала Гнил. – Убей их, мой герой!
Алая Воительница почти перестала дышать… Она не хотела сопротивляться, не могла причинить вред сыну… Она умирала…
– Мой мальчик, я так тобой горжусь! – с чувством произнесла королева Верхней Плесени. – Не забудь прикончить Непревзойдённых!
А Ириска на мгновение растерялась. Она видела, что Анфиса умирает, и не могла этого допустить. Не хотела. Не имела права.
Но не могла убить.
Она помнила, что говорила Кутерьма у монумента Девяти, но не могла.
Она ведь фея.
Не ведьма. Не колдунья.
Фея.
Она призвана в Прелесть творить добро и защищать…
«Я должна защитить свой мир!»
Вот в чём её предназначение! Непревзойдённые не убивают, не могут убить – они защищают Прелесть от врагов. Благородные стражи, приходящие на помощь в самый трудный час. Приходящие на помощь тогда, когда кажется, что всё потеряно…
– Сделай что-нибудь! – закричал Страус. – Ириска, сделай!
И Непревзойдённая ударила.
Вскинула боевой жезл и выстрелила в огромную Чёрную Слезу огненной молнией. Смертоносный луч отразился от блестящего камня, наполнился его тьмой, изменил направление и вонзился в носатого наследника.
– Нет, – прорыдала Зарифа, закрывая глаза. – Что же ты наделала?!
А в следующее мгновение Чёрная Слеза лопнула, разлетевшись на тысячи мерзких осколков.
– Мой мальчик! – взвыла Гнил.
– Мама… – прошептал Шарль, отпуская шею Кутерьмы.
– Мой маленький Карл… – Анфиса тяжело вздохнула. – Мой сынок… Прощай…
– Я ненавижу тебя, – обронил носатый, закрывая глаза.
У Воительницы задрожали губы.
– Я убью тебя! – завизжала из зеркала старуха Гнил. – Убью!
Анфиса резко повернулась и вскинула пику:
– Приходи! Сразись со мной, гадина!
И столько ненависти, столько ярости было в Алой Воительнице, что старуха Гнил испуганно отшатнулась.
– Приходи!
– И приду! – пообещала опомнившаяся королева. – Приду обязательно! Жди!
– Жду с нетерпением! – эхом отозвалась Кутерьма.
– Я убью вас всех!
И тут затряслась земля. Собравшиеся над звездой тучи опустились так низко, что до них можно было дотронуться рукой, загрохотал гром, и на землю посыпались сотни мелких синих молний.
– Что происходит?! – завопил Страус, испуганно глядя на разгневанное небо.
– Непревзойдённая разрушила Чёрную Слезу! – через силу ответила Зарифа. – Она всё испортила!
И поползла прочь.
Сложнейший ритуал, потребовавший огромного количества Волшебства, не завершился по правилам, а был грубо скомкан уничтожением главного символа, и вызванная ариманой сила – чудовищная сила, способная связать два разных мира! – освободилась.
– Сейчас взорвётся!
Сообразив, что сейчас произойдёт, Ириска дёрнула Бабулю за руку и потащила прочь, не позволив остаться рядом с распластанным в центре площадки сыном. Жуткая чернота постепенно сходила с Анфисы, но волшебница ослабела и не сумела бы выбраться из белой звезды сама.
А им вслед вопила из зеркала старуха Гнил:
– Ненавижу! Ненавижу Воительницу! Ненавижу Непревзойдённую! Ненавижу всех! Всех! Всех! Всех!!
А затем раздался грандиозный взрыв, и в тёмное небо Некро поднялся ослепительно-яркий столб огня, сравнившийся по высоте с чудовищной башней Столпа. Это
