– Отставить разговоры! Спать!
– А если не усну?
– Препарат из аптечки примешь, я разрешаю! Отрубишься как миленький.
– Да, чтобы...
Майор не дал договорить прапорщику:
– Все, Влас, сказал, спать, значит, спать! Чтобы через минуту я тебя не видел и не слышал. Испарился!
– Есть!
Спустя несколько минут, устроив себе камышовое ложе, Власенко уже спал детским, безмятежным сном, не принимая никаких специальных препаратов.
В 12.25 на связь вышел майор Соловьев, доложив, что его группа заняла рубеж наблюдения по южной границе квадрата 50—12, что указывало на удаленность спецназа от чеченского селения в шесть с небольшим километров.
Гончаров, выставив дозор, приказал личному составу организовать сменный отдых, предварительно связавшись с командиром отряда и сообщив полковнику Морозову о выходе подразделения в заданный район и готовности его к выполнению поставленной задачи.
Остаток дня тянулся долго. Гончаров, как ни пытался, уснуть не смог, мешали комары. А вот к ним, в отличие от мух, майор привыкнуть не мог никак. Не помогала и специальная мазь. Один писк этих «бекасов» выводил командира группы из себя. А у арыка и в камышах комаров было много. Очень много. Чтобы отвлечь себя, он занял место дозорного и в который уже раз прокручивал варианты развития событий завтра, двадцать второго числа. Откуда точно появится Змеелов? Прибудет ли он в сопровождении всего отряда из лесного массива или разобьет охранение на части, постепенно вводя его в аул? Где по приходу он планирует разместить бандитов? И что конкретно заставило Камалова посетить родовое гнездо? Вопросов у Гончарова возникло много, а вот ответа на них, практически, ни одного. Вернее, вариантов действий у Змеелова было столько, что просчитать их все не представлялось возможным.
В 21.00 майора вызвал командир отряда:
– Гончар! Я – Первый!
– Слушаю вас, Первый!
– Прими кое-какие уточнения по задаче. Змеелов находится в Шуни.
Командир группы уточнил:
– Один или с бандой наемников?
– А сам-то как думаешь?
– Не знаю! При себе Камалов может держать всего пару человек, остальных оставив в лесу.
– Нет! Банда собрана в одном месте. Отдыхают.
Гончаров поинтересовался:
– А это место и прямо сейчас другими штурмовыми группами обработать в Шуни нельзя? Пока бандиты отдыхают?
– Нельзя! Штурм селения с ходу результатов не даст! В лучшем случае удастся рассеять банду. И в Шуни у Змеелова слишком много путей отхода.
– Понял. Следовательно, ночью он двинется на Аласхан?
Морозов подтвердил:
– Скорее всего, но не обольщай себя мыслью, что он поведет отряд через лес скопом.
– А я не обольщаюсь, иначе не стал бы закольцовывать аул, но на месте удалось выяснить одну интересную деталь.
– Какую именно?
Майор доложил командиру отряда о лесных дорогах с юга от заблокированного селения, пояснив:
– Одна дорога уходит как раз в сторону Шуни! Возможно, она и обрывается где-нибудь в лесу, но думаю, что все же тянется до соседнего населенного пункта. Вторая отходит от первой на небольшом удалении от аула и далее тянется параллельно ему. Кстати, это дорога, учитывая ее внешний вид, нередко используется местными жителями. Вопрос, почему от западной окраины, а не, скажем, откуда-нибудь напрямую? Хотя, может быть, эта грунтовка входит в Аласхан. Тогда в чем ее значение?
– Ты это у меня спрашиваешь?
– Нет, полковник, мысли вслух! Ночью я проверю эту трассу.
– Обязательно проверь. Для чего-то она проложена!
– Несомненно!
– Пока все. Будут новости, свяжемся, я постоянно на приеме.
– Добро, конец связи!
И не успел командир штурмовой группы отключиться от отряда, как его по местной связи вызвал прапорщик Дробышев:
– Командир, по второй от тебя улочке на выход из селения прет арба!
