Ну-ка, вспомни, как ты сюда попал? Из леса я все же вышел к дороге. Остановилась подвода, на которой сидели мужик и две женщины. А потом остановился грузовик, и меня положили в кузов. Точно. Вот там я от тряски и усталости и потерял сознание. И куда меня привезли? Придется открывать глаза, с усмешкой подумал Василий. Из-за слабости хотелось только лежать с закрытыми глазами.
Палата оказалась большой и удивительно светлой. Нижняя половина стен была выкрашена в приятный салатовый цвет, верхняя — кипельно-белая, еще сохранившая запах масляной краски. Восемь коек, половина из которых пустовала, расставлены вдоль стен. То, что он очнулся не в одиночной палате, а в общей, его обрадовало. Нет оснований полагать, что он находится в разряде поднадзорных или арестованных. Еще бы рука так не болела, но это дело времени. Еще пара дней, и боль постепенно уйдет. Ивлиев знал по себе, что у него все заживает быстро. Как на собаке, так шутили они на фронте.
— Э, землячок, да ты, никак, проснулся? — раздался рядом сочный баритон. — Ну, с прибытием тогда тебя!
Кто с ним разговаривал, Василий не видел, а поворачивать голову пока не хотел.
Незачем кому-то знать, что он уже может двигаться. А может? Ладно, не стоит спешить.
— Здорово, а ты кто? — чуть приподняв правую руку над одеялом, приветствовал незнакомца Ивлиев.
— Такой же, как и ты, страдалец, — хохотнул мужчина. — Принцев тут нет, одни болезные да травмированные. Я со сложным переломом валяюсь. Микола вон на финку бандитскую нарвался. Девку защищал. А ты, сокол ясный, говорят, с пулевым здесь? Видать, много крови потерял, я по фронту такие вещи помню, сразу определяю, кто жилец, а кто нет. Ты в порядке! Как тебя зовут-то, хлопец?
— Василием зови. А тебя как?
— Михайло я. А вон и принцесса наша. Принцев нет, а принцесса есть…
Василий посмотрел на девушку с тонкой талией, обтянутой белым халатом. Из-под марлевой повязки на голове выбивались непослушные русые волосы. Но больше всего поражали глаза сестрички. Были они серыми, но с каким-то глубоким оттенком, что сразу завораживали, увлекали, тянули вглубь, как в бездонные воды.
— Как вы себя чувствуете, больной? — спросила она, подходя к Ивлиеву и извлекая из-под его рубахи градусник.
— После вашего прикосновения, богиня, — заявил Ивлиев слабым голосом, — я буду жить точно.
— Что же вы, мужики, все такие пустобрехи, — усталым голосом ответила девушка, глядя на градусник. — И мелете, и мелете! От скуки, что ли? Ну, температура у вас, больной, пока еще повышенная. Лежать вам надо и сил набираться. Операция прошла хорошо, теперь все зависит только от вас. Уж очень, как сказал доктор, рана у вас грязная была.
— А у меня хороший доктор? — с надеждой в голосе спросил Василий и сделал страдальческое лицо.
— Повезло вам, больной. У вас самый лучший доктор в нашей больнице. Вас оперировал сам главврач, Аркадий Семенович.
Ивлиев все никак не мог поймать взгляда девушки. Она то смотрела на градусник, то поправляла ему подушку, то одеяло, то подвинула ногой что-то на полу. Наверное, тапочки, о больничной «утке» думать не хотелось. Хотя скоро придется, судя по ощущениям.
— А можно меня не называть «больной»? — попросил Василий.
— Как это? — нахмурилась медсестра. Хмурилась она тоже очаровательно.
— Ну, так. Называй человека «больной», он так и не выздоровеет. А вы называйте его «здоровый», и он станет здоровее, называйте красивым, и он станет красивее, называйте…
— Еще один болтун объявился, — недовольно поджала губки медсестра. — У нас все выздоравливают, как ни зови.
Забрав градусник, она вышла, прикрыв за собой высокую белую дверь.
Двое обитателей палаты тут же начали отпускать шуточки, что подкатиться к сестричке у новичка не получилось. Танечка такая, с Танечкой ухо востро надо держать, а то в момент лишний укольчик в самое беззащитное место организует. Ивлиев слушал, вяло поддакивал, а сам размышлял о том, как же поаккуратнее узнать, в каком населенном пункте находится эта больница.
А ближе к вечеру, когда Василий уже начал пробовать садиться в кровати и примериваться, как бы самому попытаться дойти до туалета, произошло вполне предсказуемое событие. К ним в палату пришел милиционер. Это был приятный молодой человек с аккуратно зачесанным набок чубом, в опрятном летнем костюме, под которым виднелась модная рубашка «шведка». Привела его все та же медсестра Танечка. Она указала на Ивлиева и тихо произнесла:
— Вон тот… гражданин.
Потом вдруг попросила остальных больных выйти из палаты и пройти в парк на лавочки. Кто-то многозначительно присвистнул, другие с интересом и даже с недоверием покосились на новичка, к которому приходят такие таинственные посетители. Но, видимо, все догадались, что визитер из милиции или из НКВД.
— Здравствуйте, Ивлиев, — сказал гость, усаживаясь на соседнюю кровать и доставая из нагрудного кармана удостоверение личности. — Позвольте представиться, старший лейтенант милиции Левандовский, угрозыск.
— Приятно, когда в больнице желают здоровья, — кивнул Василий, приподнимаясь и принимая по возможности сидячее положение.
Гость не сделал попытки помочь. Он с каменным лицом убрал удостоверение, извлек из кармана блокнот и карандаш. Василий заметил, что на листке блокнота уже написаны его данные. Наверное, оперативник списал их с истории болезни.
— Итак, Ивлиев Василий Ильич, — начал Левандовский. — Одна тысяча девятьсот семнадцатого года рождения, уроженец…
Дальше последовали пауза и вопросительный взгляд милиционера. Василий теперь вспомнил, что его опрашивали, когда привезли в больницу, и он даже что-то отвечал. Кажется, как раз потерял сознание, успев назвать год своего рождения. Он еще тогда, как в бреду, лихорадочно соображал, что не называть вообще ничего нельзя, а врать не стоит, потому что потом он не вспомнит, что именно соврал.
— Уроженец города Иркутска, — глядя честными глазами, ответил Ивлиев. — А вы, наверное, по поводу моей стреляной раны пришли, да?
— Разумеется, — кивнул милиционер. — Где ваши документы?
— Слушайте, как-то не совсем по-советски получается, — возмутился Ивлиев. — С человеком беда случилась, в человека стреляли, возможно, что стреляли бандиты. Вам их искать надо, а вы у меня про документы спрашиваете. Неужели вам
