После перекура офицеры разошлись по своим подразделениям. Им надо было передать командование заместителям. Это дело оказалось довольно муторным. По домам все они пошли только после десяти часов вечера.
Иволгин открыл дверь своим ключом и увидел свет в квартире. С улицы он не мог заметить его, так как окна и балкон квартиры выходили на противоположную сторону. Что ж, значит, его законная супруга была дома.
Капитан снял ботинки, прошел на кухню.
Надежда находилась там. Она сидела за столом и курила. Перед ней стояла чашка кофе.
— Ого! — воскликнула она. — А вот и мой благоверный явился на ночь глядя. Фу!.. Ступай в ванную. От тебя на всю нашу роскошную квартиру казармой несет.
Иволгин усмехнулся и заявил:
— Понятно, не вашим офисом.
Он принял душ, но вовсе не потому, что на этом настаивала жена. Капитан обязательно поступал так дважды в день, по вечерам и каждое утро, когда брился.
Он вышел из ванной в спортивных брюках, майке и домашних тапках, присел за стол и спросил:
— Кормить думаешь?
— Конечно, дорогой. Яичница тебя устроит?
— Какая к черту яичница? — вспылил Иволгин. — Неужели ты нормальный ужин приготовить не могла?
Надежда затушила окурок в пепельнице и, не скрывая язвительности, проговорила:
— Между прочим, дорогой мой, я, в отличие от большинства наших клуш, жен офицеров, работаю, занимаю руководящую должность в солидной компании. Чисто для информации скажу, что получаю в три раза больше тебя. По сути дела, именно я содержу наш дом.
Иволгин рассмеялся и заявил:
— Ты содержишь? Что-то я не вижу вокруг ничего такого, во что ты вложила бы свои огромные средства. Лучше скажи, где вчера до полуночи шаталась? По какому торжественному поводу нажралась до соплей?
Надежда вздохнула и заявила:
— И опять ты грубишь, дорогой. Ты же прекрасно знаешь, что я по ресторанам не хожу. Вчера у шефа был день рождения. Кстати, он твой ровесник, но уже имеет все! Мы отметили это. Да, я выпила лишний бокал, однако в чем тут преступление? Домой-то я приехала!
— Опозорила меня на весь городок.
На этот раз рассмеялась Надежда.
— Перед кем? — спросила она. — Ты посмотри, кто живет здесь. Офицеров я в расчет не беру. Им положено, как говорится, служить. Я имею в виду их жен. Это же ужас.
— Совсем недавно ты чувствовала себя здесь вполне нормально.
— Да, пока не узнала, что есть другая жизнь.
— Это где? В вашей зачуханной фирме?
— Вот. Ты злишься, дорогой. Вместо этого приласкал бы жену.
— А ты могла бы меня накормить.
Надежде пришлось готовить ужин. Особо мудрить с этим она не стала, отварила сосиски.
Иволгин съел их, выпил чаю.
— У меня для тебя… — начал он, но жена прервала его:
— Погоди. Ты сначала меня послушай.
— Говори.
— У нас в фирме должность менеджера освободилась. Я шефу заикнулась, не возьмет ли он на это место тебя. Тот сказал, что он не против. А там оклад восемьдесят плюс пятьдесят процентов премиальных.
— Как ты могла устраивать меня на работу, когда я служу?
— А что? Неужели так трудно уволиться? По-моему, сейчас это проще простого. Написал рапорт и свободен.
Иволгин внимательно посмотрел на супругу и спросил:
— Значит, ты хочешь, чтобы я бросил службу и устроился в ваш гадюшник?
— Не в гадюшник, а в солидную фирму. Шеф придержит для тебя эту должность. Мы наконец-то сможем переехать из этой глухомани в Москву. Петя… Петр Аркадьевич, владелец фирмы, обещал даже оплачивать за счет компании аренду квартиры.
— С чего это он вдруг так расщедрился? Или ты стала незаменимой работницей?
— И поэтому тоже.
— А ты не обслуживаешь его в постели?
— Да что ты такое говоришь? — возмутилась Надежда. — Ладно, я вижу, что сейчас обсуждать тему о работе бесполезно. Ты же солдафон упрямый, упрешься, не сдвинешь. Поговорим об этом завтра на пикнике.
— На каком еще пикнике? — с удивлением спросил Иволгин.
— Объясняю. Завтра шеф устраивает пикник у себя в загородной усадьбе. Мы приглашены. Там ты с ним и познакомишься.
— Пикник, говоришь?
— Да. Посмотришь, как нормальные люди живут. Мы со временем тоже сможем.
Капитан покачал головой и заявил:
— Нет, мы не сможем.
— Почему? Денег наберем, свое дело откроем. Я уже знаю, какое именно. Петр Аркадьевич нам обязательно поможет.
— Потому, Надежда, что я не собираюсь увольняться.
— Ну, конечно! — Она вплеснула руками. — Куда же мы без армии и она, родимая, без нас?
— Теперь слушай меня, — резко проговорил Иволгин, достал пачку сигарет, щелкнул зажигалкой. — Готова?
— Слушаю.
— Послезавтра я улетаю в командировку в Сирию.
Это заявление ввело женщину в ступор.
— В смысле?..
— В прямом. Группа офицеров полка послезавтра вылетает в Сирию. В том числе и я.
— Но ведь там же идет война!..
— Ты знаешь об этом? Странно. Мне казалось, что тебя, кроме фирмы, в этой жизни ничего больше не интересует.
— Не делай из меня полную дуру. И не будь идиотом сам. За каким чертом сдалась тебе эта Сирия?
— Я должен выполнить приказ и обязательно сделаю это.
Надежда задумалась, принялась стучать по столу ухоженными ноготками.
— Так-так-так. Сирия, значит. Слушай, а ведь это выход, — заявила она.
— Ты о чем?
— Тебе приказали лететь туда?
— Да.
— А что будет, если завтра ты пойдешь к командиру полка и откажешься от командировки?
— С ума сошла. Я не откажусь.
— Нет, подожди. Давай так. Скажи, если ты или кто-то другой из вашей группы откажется от поездки в Сирию, то что будет с этим человеком?
— Хреново ему будет.
— Тебя могут уволить?
— Конечно.
— Ну вот, Стасик. Это же то самое, что нам надо.
— Прекрати, я
