Ох как мне хотелось ей похлопать и крикнуть «браво»! Но где-то за спиной угрожающе застыли Данерс с дедом, и я опасалось, что ни один из них не одобрит такой шутки. Выставить ее посмешищем все равно не получится, симпатии зрителей, не посвященных в суть дела, явно на стороне несчастной бабуси, выглядящей, между прочим, всего лет на пятнадцать меня старше.
Поэтому пришлось молча достать дощечку и написать: «Кто это?»
– Она немая? – взвыла Дуся, и я мысленно ей все же ехидно поаплодировала: ориентировалась бабка мгновенно, как пиранья.
– Временно, – процедил дед. – Она спрашивает, кто ты такая?
– Неужели ты никогда не рассказывал внучке обо мне? – почти с подлинным горем заломила руки Дуся.
– Почему я должен был рассказывать ей про тебя? – так же искренне изумился дед и достал из кармана коробочку. – Вот кристалл, все желающие могут посмотреть своими глазами, как ты клянешься, что я не имею к твоему сыну никакого отношения.
– Ты вынудил меня так поступить! – мгновенно ощетинилась Дуся. – Так запугал, что я была готова поклясться в чем угодно.
– У тебя никогда не было честного слова, Дусена, – подоспела на помощь деду Шейна. – Ты обманула меня и подтолкнула к неверному решению, оклеветав Рэйльдса.
– А ты всегда слишком верила всем мужчинам, тетушка! – бросила в княгиню комок грязи Дуся, еще не сообразив, что та больше ничего ей не спустит и не простит.
– Эти слова тебе придется подтвердить фактами и свидетелями, – вмиг оледенел голос Шейны. – А сейчас, если ты закончила с оскорблениями, покинь этот дом.
– Только вместе с Инлочкой! – снова ринулась ко мне Дуся, но я была начеку и моментально поставила перед собой стеклянную стену.
Хотя сначала хотела каменную… но вовремя сообразила, что тогда не увижу ее гримас.
– Рэйльдс! Негодяй!!! – зарыдала она во весь голос, и слезы ручьем покатились по щекам. – Как ты можешь так поступать с женщиной, которая отдала тебе первую любовь?!!
«Кто такая Инлочка?» – тем временем писала я, найдя слабое место в атаке наглой интриганки.
– Мы не знаем никакой Инлочки, – невозмутимо перевел мои слова дед и оглянулся на магистров, которые постепенно прибывали. – Мою приемную дочь зовут Варвара. Или, по-нашему, Варьяна.
Его неожиданное заявление ошарашило меня, но только на миг, потом я подняла доску и поспешно написала: «Согласна. И давно ты это решил?»
– Да, – по-русски буркнул он. – Но не выбрал момента объяснить.
– Ты не имеешь права! – возмущенно завопила Дуся. – У нее есть отец!
– Который из двух? – снова холодно вмешалась в нашу перепалку княгиня. – Тот, который не моргнув глазом бросил годовалого ребенка с моста в пропасть, или второй, смотревший на это с балкона и даже пальцем не пошевеливший, чтобы ее спасти? Уважаемые собратья, как вам всем прекрасно известно, в первые дни после межмирового перехода любое событие из памяти человека становится доступно для записи. Рэйльдс обратился ко мне и Авинкесу с просьбой записать момент, когда он, создав в качестве подушки лавину, прыгнул порталом под мост, чтобы спасти ребенка. Мы можем показать этот кристалл любому, кто желает убедиться в благородстве и самопожертвовании Рэйльдса. Обнаружив, что оказался в ловушке и у него хватит энергии только на спасение кого-то одного, он решил уйти вместе с девочкой в другой мир. Хотя отчетливо понимал, какой болью за это заплатит и с какими трудностями столкнется в чужой и чуждой реальности. Извини, Рэйльдс, все это мы тоже увидели, когда записывали твои воспоминания.
– Все эти ваши кристаллы можно подделать! – разъяренно уставилась на бывшую благодетельницу бабуся. – А Бергердс просто не поверил наглой селянке! Все они врут, им лишь бы денег урвать!
– Раз не поверил, значит, отказался от ребенка, – строго оборвал ее Винк, – и с того момента никакого права на него не имеет. И ты, как следствие, тоже. А теперь мирно уйди из моего дома, я приглашал только магистров верховного совета.
Вот в этот момент до меня наконец дошло, что Дуся никогда бы не вошла в этот дом, если бы ее не захотели пустить. Значит, Шейна и Винк желали всем показать истинное лицо этой пройдохи, а заодно и наглядно представить с новой стороны Беса, и это им отлично удалось.
Мой гнев начал таять, и я уже спокойно убрала стеклянную стену, не забыв впитать энергию. Судя по всему, она мне еще понадобится.
– Каждый человек может ошибиться! – снова зарыдала в три ручья Дусена. – А как мне теперь жи-ить?!
– Как жила раньше? – с почти откровенным презрением осведомилась Шейна.
– Зна-ая, что девочка в чужих рука-а-ах!!! – не слушала ее комедиантка.
– С какой это стати мои руки ей чужие? – язвительно поднял бровь Бес. – Я принял ее как свое дитя двадцать три года назад, по исчислению того мира, и с тех пор кормил, одевал, заботился, учил и воспитывал.
– И воспитал бесчувственную чурку! – в запале огрызнулась Дуся, а мне стало вдруг одновременно легко и противно.
Дуся оказалась самой наглой и тупой из всех блондинок, каких я видела, и последним словом наповал, как снайперским выстрелом, убила во мне все последние сомнения. А заодно и робкие попытки моему врожденному, как я до этого считала, чувству справедливости найти в душе хоть каплю сочувствия к этой женщине.
– Все, мое терпение не бесконечно! – рыкнул Винк, и его «помощник», ловко подхватив интриганку на руки, легко понес по лестнице вниз.
– Что тут происходит? – так властно возмутился кто-то с площадки второго этажа, что у меня на миг возникло желание вытянуться в струнку, как новобранец перед генералом.
– Меня отсюда выбрасываю-ут!!! – с утроенной силой завопила Дуся. – Как последню-ую селянку-у!!!
– Не нужно оскорблять селян сравнением, – процедила побледневшая от ярости Шейна и добавила условное слово, означавшее, что наш план снова терпит крах и нужно быть настороже: – Они так не ведут себя даже с врагами.
– А вы мне теперь кто? – явно переигрывала бабуся, и властный незнакомец мгновенно это просек.
– Отправляйся домой, дорогая, и выпей успокаивающего чаю, я сам во всем разберусь.
– Но… – попыталась отвоевать право на собственные действия Дуся, однако это ей не удалось.
– Домой! – безапелляционно вынес вердикт Клаурт, больше я в этом не сомневалась. – Так что тут происходит? – Мужчина, одетый довольно легкомысленно, даже по местным, довольно терпимым к многообразию фасонов и расцветок, правилам, как ни странно, ни смешным, ни несерьезным не казался.
Хотя и был довольно худощав и неказист. Но жгуче-черные глаза, смотревшие из-под насупленных бровей, не оставляли никаких сомнений в его жесткости и неуступчивости.
– Тут внеочередное собрание совета верховных магистров, – ничуть не уступая ему во властности, сухо информировал Винк. – А Дусена Лайзен ворвалась без приглашения и принялась оскорблять моих гостей. Впрочем, она всегда так себя ведет, но я терпеть такие выходки не собираюсь.
– А почему я ничего не знаю про совет?
В правдивость этого утверждения, судя по мелькнувшим на губах собравшихся ухмылкам, не поверила не только я.
– Потому что ты в совет не входишь. – Винк
