Пора призвать новое имя. Он потер правую ладонь левым большим пальцем.
Магеллан ответил. Не словами – это не его вотчина. На фоне темноты в глубине магазина проявились белые линии, словно рисунок на граттажной доске. Понятно, что они на самом деле не в магазине, но его глазам на это решительно наплевать. Картинки просто показывались там, куда он в настоящий момент смотрел. Первая – разрез здания: лестничный колодец слева, площадки, коридоры к каждой двери. И цель – словно выхваченная большой линзой: четвертый этаж, спереди.
Они всегда гнездились на верхнем этаже. Без вариантов. Он сосредоточился на пятом этаже плана и снова потер руку. Приближение оказалось такое быстрое, что его зашатало.
– Вертикальное положение вдоль центральной оси восстановлено, – промурлыкала Хизме.
На пятом этаже вроде был только склад. Белые линии нарисовали какие-то диаграммы на стенах и несколько сломанных предметов мебели. Больше в комнатах не было ничего.
Так да не так. С верхнего этажа есть быстрый выход – специальная защита от таких, как он. Отказ от привычной стратегии означает только, что стратегия изменилась. Он ткнул языком в левый верхний коренной зуб.
– Обновление логов агента, – песком об камень прошелестел бесполый голос Библио. – Информация обновлена в ноль два ноль три.
Пятнадцать минут назад – вполне достаточно. Он мысленно пролистал логи на предмет сюрпризов, новых моделей поведения, отклонений от схемы. Nada[84]. Картинка четвертого этажа будет фигурировать в следующем же апдейте в порядке аномалии. Он только что пополнил общий пул знаний. Ура ему.
Он постоял в подъезде, притворившись деталью интерьера. Увы, с каждой секундой ожидания становилось только хуже. Если цель спугнуть, славное рутинное задание пойдет псу под хвост. А если соседи поднимут тревогу и Полицейский департамент пришлет наряд, цель точно спугнется.
Ха, как же – рутина. Он и сам это прекрасно понимал – его создали и натренировали, чтобы распознавать такие вещи. Цель – не там, где ей положено быть. От имен особого толка нет: они просто выполняли приказы, как и он сам. No te preocupes, hijo[85]. Делай свое дело, пока оно не сделало тебя. Дальше придет другой такой же, как ты, и приберет за тобой, а от тебя останется только запись в логах.
– Кровяное давление исправлено, – заметила Хизме.
Даже не предупреждение – просто констатация факта. Имена предоставляют ему факты; как он с ними поступит – уже его дело. К черту наряд. Он приставил концы больших пальцев к средним, на обеих руках, постоял неподвижно, дыша от живота: не только Хизме умеет настраивать организм.
Потом вытащил из кармана хамелеон-ключ – небрежно, как нормальный офисный парень, оставивший что-то на своем рабочем столе: упс, офицер, вы уж простите, жена меня убьет, если я не принесу эти билеты сегодня домой. Тот выглядел как обычный медный дверной ключ – такой можно спокойно показать полицейскому и улыбнуться. Зато когда он входил в замок…
Это чувствуешь прямо пальцами – как будто маленький зверек возится. Ключ менял форму прямо внутри замка, находил правильные выступы и выемки и заполнял их.
Когда тот снова стал обычным медным ключом, он повернул его, и замок открылся – легко, как поцелуй в щеку.
Тридцать секунд на сигнализацию, согласно документам из архивов охранной фирмы, которая ее устанавливала. Библио сообщил, что набрать на клавиатуре, дисплей перестал мигать надписью «немедленно введите код» и переключился на безмятежное «система отключена».
Эта часть всегда была самая легкая. Если бы цель вдруг объявилась в одном из этих пафосных особняков на Чендлере, туда можно было бы зайти пешком, и хозяин дома даже не догадался бы. Конечно, при условии, что после «зайти пешком» тоже все шло хорошо.
Лестница прямо впереди была слабо освещена и затянута потрескавшимся линолеумом с тертыми резиновыми накладками на ступеньки. Пахло пылью, аммиаком, старым сигаретным дымом. Но не целью, пока еще нет.
Он поднялся на следующий этаж.
Вчера вечером он удостоился официальной похвалы за свой выдающийся послужной список. Пришлось отправиться в «Шато Мармон», вверх по холму от Сансета, да еще и выложить десятку за пятничный паркинг – и все это только ради того, чтобы его торжественно погладили по головке. Хороший песик.
Если бы он мог пройти туда быстрым путем и в свое собственное время, это решило бы сразу много проблем… Но спасибо еще, что у него вообще оставалась такая роскошь, как свое собственное время.
Он валялся в шезлонге возле бассейна, откуда было видно уголок Мармонского бунгало, где в свое время передознулся актер Белуши. Хозяйка явно была в курсе – они вообще любят такие вещи: места смерти знаменитостей и все в этом духе.
Некоторых из них кто угодно распознает – если, конечно, кому угодно взбредет в голову их искать. Они всегда в своем роде идеальны. Вот почему многие так любят Лос-Анджелес: здесь вам все карты в руки просто за идеальную внешность. Попробуй остаться незамеченным в Эймсе, штат Айова, с такой-то физиономией!
У нее были волнистые золотые волосы до плеч. Когда ветер шевелил их, каждая прядь так и сверкала. Сегодня она щеголяла в синей шелковой блузке через одно плечо и крошечных белых шортах, демонстрировавших всему миру, какие длинные и загорелые у нее ноги. Она вполне могла бы быть одной из старлеток-подростков, притворяющихся пин-ап моделями сороковых… – правда у нее это выходило чересчур убедительно. Стояла перед ним и потягивала мохито, не оставляя на стекле ни следа помады.
Шутки ради он нажал языком на моляр – просто посмотреть, сможет ли Библио сообщить ему про нее хоть что-нибудь: имя, возраст, ранг. Nada, y nada mas[86]. Никого из них никогда не было в базах данных. Ну, попытка не пытка.
– Ваш список устранений поистине поражает, – сказала она безо всяких предисловий.
– Делаю свою работу.
Интересно, а у остальных агентов что в досье? Явно же должны быть другие – хоть он их никогда и не встречал. Сесть она его не пригласила, вот он и не сел.
– Жизненно важную работу, уверяю вас, – она окинула взглядом пейзаж: весь лос-анджелесский залив до самой Санта-Моники, только начинавший зажигать вечерние огни, плюс очень симпатичный закат.
Ни тебе смога, ни даже дымки. Умеют же их люди такое творить, а? В общем и целом они и его сотворили, но что он такое в сравнении с ясным летним вечером в Лос-Анджелесе?
Она повернулась к нему и посмотрела – внезапно пристально, с нажимом.
– Вы же понимаете это, не так ли? Что ваша работа для нас крайне важна?
Он лишь пожал плечами. Прямой взгляд одного из них связывал языки и попроворнее, чем у него.
– Вы сохраняете наш
