«Они стояли молча в ряд, их было восемь…» Песня умершего задолго до рождения Хромова барда упорно вертелась в голове, хотя, откровенно говоря, и не вполне подходила к ситуации. Не в ряд, а как бог на душу положит, и не восемь, а трое… Двое вообще сидели. Но вот чего у них было не отнять, так это эффекта неожиданности. Менее всего ожидал Хромов увидеть здесь этих людей. Судя по лицам товарищей, они испытывали те же чувства.
Колобанов… Стоит, оперевшись на ствол невысокой березы. Откровенно говоря, Сергей не сразу его узнал. Вроде бы на лицо бизнесмен, отправивший их сюда, физически не мог успеть измениться, но… это был он и в то же время не он. Вместо дорогого, удобного костюма лохматый комбинезон-камуфляж с плотным капюшоном. Ночью с трех метров не разглядишь. Сетка от комаров, сейчас небрежно отброшенная на затылок. Тоже, кстати, защитного цвета, накинь ее на лицо – и различить тебя будет очень сложно даже днем. Все обмятое, сидящее, как вторая кожа, и совершенно не соответствующее имиджу этого человека. Правда, среди богатых людей встречается немало заядлых охотников, которые в лесу могут одеваться и похлеще, но Колобанов, это было известно всем, к таковым не относился. Но главное даже не одежда. Более всего бросалось в глаза, что при тех же чертах лица этого человека нельзя было почему-то ассоциировать с мирным бизнесменом или начинающим политиком убегающе малого уровня. Сухое, жесткое, немного усталое и притом чрезвычайно спокойное лицо. Такое легко представить у выцеливающего врагов пулеметчика. Как же, приходилось видеть. Или у приникшего к винтовке снайпера, ловящего на мушку особо жирного врага…
Ну да, именно со снайпером он и ассоциировался, это Сергей понял точно. И не только холодным взглядом или одеждой. В руках Колобанова уютно и привычно расположился предмет, совершенно человеку его уровня неподходящий. Винтовка Мосина, потертая, но ухоженная, с оптическим прицелом, явно произведенным не в сороковых годах, а где-нибудь на полвека позже. А еще у нее был присобачен магазин – хозяин оружия явно не жаждал возиться с обоймами. И по тому, как бизнесмен держал оружие, становилось ясно: этот человек не только умеет им пользоваться, но и готов не задумываясь пустить его в ход. Интересный у них, выходит, наниматель. Не с двойным даже, а как минимум с тройным дном. Куда интереснее, чем можно было представить изначально. И, соответственно, многократно опаснее.
Декан сидел на здоровенном, под стать своим габаритам, выворотне и тоже не был похож на себя обычного. Хотя бы потому, что ученому мужу не пристало напяливать на себя камуфляж и бегать по природе, размахивая пулеметом. Он, правда, не бегал и не размахивал, но в руках держал уверенно, не как повод для извечной мужской гордости (как же, как же, очень многие держат дома такого рода брутальные игрушки «шоб было» и имелся повод хвастаться перед друзьями), а как инструмент, привычный и само собой разумеющийся. И, что интересно, в милитаристском прикиде он смотрелся куда органичнее, чем в дорогом костюме и при галстуке.
Не прост их декан, ох, не прост. И пошутить над ним, позубоскалить за спиной, сказать что-то нелицеприятное, чем грешили многие студенты, как-то не хочется. Страшновато потому что. Даже ему, Хромову, прошедшему уже, кажется, огонь и воду, дергать тигра за усы не хотелось совершенно. Такой схарчит – и фамилии не спросит. Пожалуй, теперь ясно, что имел в виду этот человек, когда в свое время сказал, что с Сергеем при нужде справится. И впрямь, справится, в нем сейчас чувствовался опытный и хваткий боец. Пластика движений совсем не кабинетная, такая зарабатывается на тренировках или… в бою? Да и то сказать, в огромных лапищах декана далеко не маленький ДП с громоздким диском сверху выглядел чертовски органично.
Третий… Вернее, третья. Когда она повернулась, все сомнения в ее принадлежности к слабому полу отпадали сами собой. Вот только назвать женщину слабой язык ни у кого не повернулся бы. Чуть моложе Колобанова, невысокая, худощавая, темноволосая – но при этом гибкая, словно кошка, и движения выверены настолько, что сразу отпадает желание столкнуться с ней на узкой дорожке. Нарваться можно запросто. Тем более, автомат она держала с великолепной небрежностью. Автомат, кстати, ППШ, в этом времени такие если и есть, то на фронте вряд ли встречаются. Или, как вариант, не получили должного распространения и не примелькались. Тем не менее, ей на эту маленькую несообразность было, похоже, горячо наплевать, надежность и огромный запас патронов в дисковом магазине сильно перевешивали такие мелочи. Женщина сидела просто на земле и не испытывала при этом ни малейших неудобств. Зато неудобство ощутил Сергей – в отличие от спутников, дама не пренебрегала возможностью повернуть свое оружие в сторону гостей. На такой дистанции, если возникнет необходимость, емкости диска как раз хватит, чтобы изрубить на куски всех шестерых.
– Рад вас приветствовать, господа-товарищи, – при их появлении Колобанов отлепился от своей березы и шагнул навстречу, дружелюбно протягивая руку. Двигался он при этом так, что ни на секунду не перекрывал женщине линию огня. Создавалось, правда, впечатление, что делает он это на голых рефлексах, не задумываясь. – Смотрю, живы и неплохо выглядите.
– Не вашими молитвами, – буркнул Востриков. Журналист, сидящий на броне танка и весь обмотанный бинтами, выглядел бледным и оттого еще более злым.
– Естественно, не моими, – Колобанов согласно покивал. – Я вообще не молюсь, ибо – атеист. Но, в общем и целом, гляжу, выглядите бодренько. Как вам приключение?
– Вам бы такое… приключение.
– А у меня уже было. И не раз. И похлеще вашего, откровенно говоря. Так что, Петр Петрович, тут вы меня ничем не удивили.
– Так, отставить взаимные упреки, – тут Мартынов шагнул навстречу Колобанову, пожал зависшую было в воздухе руку. Его примеру последовали и остальные, все, кроме Вострикова – ему двигаться было попросту больно. Впрочем, бизнесмен, ничуть не обидевшись, подошел к нему сам. – Может, представите нас даме? А то, понимаете ли, вы нас всех знаете, а я вот ее вижу впервые. Да и мои люди, судя по их лицам, тоже.
– Да без проблем, – Колобанов добродушно улыбнулся, и на его
