Смерти нет (СИ)

  - Смерти нет, смерти нет, - шептал молодой паладин Федрис.

  С каждой минутой кровавая лужа под ним расползалась в стороны и стекала по царапинам на каменном полу в центр комнаты, образуя причудливый узор - кривую линию, которая подобно солнечному лучу смотрела в каждый угол комнаты. Его побелевшие губы судорожно двигались в такт звучавшему в городе гоблинскому бубну, слышному сквозь толстые стены смотровой башни.

  Тук. Тук. Тук.

  Кап. Кап. Кап.

  Как объяснить вчерашнему рекруту, совсем ещё мальчишке, что смерти действительно нет, что смерть - дурной сон, что жизнь вечна? Как объяснить ему, желающему жить и хватающемуся за тонкую нить мысли, что, скорее всего, всё будет в порядке, что сейчас случится что-то хорошее? Его, Федриса, вылечат, отправят в госпиталь, в коридорах лечебницы он встретит такую же побитую войной девушку, влюбится, произнесёт брачные клятвы под сенью высоких деревьев в роще, подарит этой девушке сына, а то и двоих, будет растить их в своём родовом поместье, будет нянчить внуков и умрёт со своей леди в один день.

  Как же хочется успокаивать всеми этими глупостями молодого паладина, истекающего кровью, о которых он сам же вчера, весёлый, румянощёкий и живой, болтал за ужином.

  Надежды и спасения нет.

  Это конец.

  Но если... если попробовать...

  Начальник стражи закусил губу, оглядывая людей. Пятеро, в том числе и этот молодой мальчишка, в его подчинении. Два мага, плетущие нити защитных заклинаний, - хотя что там врать - латающие то, что осталось от щита, - его подчинёнными не были, но из-за потери своего магистра переходили под его командование. Они не станут сопротивляться. Кто ещё? Два жреца.

  В жрецах стражник видел угрозу.

  Про младшего, светляка, он не знал ничего. Мальчишка только недавно вышел из храма, молоко на губах не успело обсохнуть - а уже попал на фронт, в эту жестокую бойню. Он явно младше Федриса - на вид ему было около двадцати лет, светловолосый и голубоглазый ангел, непонятно что забывший в этих глубинах ада. Таким бы сидеть в замках на резных тронах, повелевать прислугой и развлекаться на балах, подумал командир, а не слоняться по спасательным операциям, которые случайно перерастают в катастрофы.

  Жрец постарше был абсолютистом. Мудрый, но пустой взгляд выцветших серых глаз, тёмные и жёсткие волосы, торчащие во все стороны, некрасивый острый и длинный нос подобный клюву хищной птицы, испещрённые глубокими шрамами и рытвинами скулы не создавали впечатление о том, что он складывает ладони в молитвенном жесте пред алтарём своего господина. Напротив, человеку с такой внешностью больше подходил топор или меч, которым он в любой момент мог начать кромсать всё вокруг. Слишком у него вид... боевой. Разве сочетается мудрость Владыки Отрицания с внешностью завсегдатая трактиров, бесконечных пьянок и грязных драк в подворотнях? Да и характером покладистым жрец не отличался - острые и едкие слова делали его довольно неприятным собеседником, способным отравить и без яда.

  - Смерти нет, - повторил Федрис и застыл. Один из магов оторвался от своей миссии и подбежал к мальчишке. Убедившись, что дыхание молодого рыцаря не прервалось, маг положил ладонь поверх мокрой и рваной раны на груди, закрыл глаза, прошептал что-то на своём магическом языке и замолчал. Тонкие нити магии на миг вспыхнули над головой мальчика, обдав жаром всех присутствующих, и исчезли под узкой ладонью.

  - Протянет несколько часов, - пояснил маг под требовательным взглядом.

  Стражник кивнул. Некоторое время его внимательные глаза блуждали по комнате. Воин кусал губы и сжимал кулаки, оттягивая момент принятия нелёгкого решения.

  - Нам проще сдаться, - наконец сказал он после продолжительного молчания. - Эта башня - всё, что осталось от сопротивления, - он кивнул головой и указал рукой на широкое окно, в котором пылал город, раскинувшийся в узкой долине. - Мы сдадимся и попытаемся спасти раненых.

  На удивление начальника стражи вперёд вышел жрец-абсолютист. Он резко кивнул головой и только собрался открыть рот, как раздался удивительно низкий и резкий голос светлоглазого мальчишки.

  - И потерять регалии государства? - иронично спросил младший жрец. Он вышел на середину комнаты и поднял вверх указательный палец, затем указал на город. - Все эти люди умерли за то, чтобы сдаться? Я не думаю. - он посмотрел в глаза стражнику. - Мы - всё, что осталось от сопротивления, это верно. Но наше государство не мертво покуда мы, - светляк подошёл к кованому золотому сундуку и постучал по его крышке, - храним то, что вверено нам теми, кто эту клятву уже не исполнит. Мой Господин, Владыка Рассвета, учит не терять надежду даже тогда, когда всё потеряно и назад дороги нет, - твёрдо сказал жрец. - Молитва и вера - это то, что остаётся с нами в час нужды и трудностей. Свет Владыки Рассвета развеет мрак и осветит тропинку через лес шипов. Он сожжёт всё, что очерняет нас, ибо свет Владыки - это свет очищения, прощения и безусловной любви. Любви и к врагам, ибо врагов надо любить ещё сильнее и отчаяннее чем тех, с кем нам хорошо. Только враги посылают нам испытания, которые помогают очистить наши помыслы от скверны. Сдаться и бежать - скверна. Принять смерть как старого друга - безусловная любовь...

  С этими словами молодой жрец улыбнулся, подошёл к двери и широко распахнул её...

  ***

  - И что потом?

  - Именно тогда первый раз в жизни я усомнился в боге, которому служу. Абсолют учит принятию. Абсолют учит смирению. Абсолют учит молиться о том, чтобы считаться с изменениями, которым мы подвергаемся. Не разрушить их - как учит Хаос, не обойти их - как учит Тьма, не искать способы изменить обстоятельства если они противоречат моменту - как учит Баланс, и не молиться о лучшем - как учит Свет. Ты знаешь, я ни разу не видел ничего прекраснее, чем сотворил этот юнец. Со сложенными руками, с молитвой своей первозданной силе рассвета, с надеждой он вышел из смотровой башни. Один. Сам. Спустился по винтовой лестнице и ступил на площадку, скользкую от крови защитников нашего пристанища. Он поднял руки к небу, закрыл глаза... и мы увидели, что его вера творит чудеса. Грозовые тучи разверзлись, туман, витавший над башней, исчез, а из облаков на землю пролились капли мягкого света. Владыка услышал своего жреца. Разве Абсолют, которому я посвятил всю свою жизнь, давал мне такие знаки? Нет. Он никогда не откликался на мои молитвы... так. Горний мир был недоступен для меня, и тогда я усомнился. Сила духа мальчишки изменила обстоятельства, посылая полный надежды и затаённого отчаяния запрос на изменение.

  - И что случилось