— Боги выступят на нашей стороне. Мы составим Круг.
По всем присутствующим прошел то ли полувздох, то ли полушепот. Я слышал о том, что во времена королей-колдунов маги и жрецы могли смешивать свою магию. Они действительно вставали в круг и соединяли свою мощь, создавая что-то большее, чем каждый из них по отдельности. Самый сильный становился острием и направлял их.
— Круг не составлялся со времен королей-колдунов, — негромко сказал Седрик Сонд.
— Так если у нас есть короли-колдуны, почему бы не попробовать и Круг? — не смутившись, ответил Алавар и посмотрел на меня. — У меня сильные маги, есть артефакты, а я могу стать острием.
Я знал, что это не бравада. Он действительно мог. Он достаточно силен для этого. А даже если ничего не выйдет — это не опасно, в отличие от магии крови.
Легонько сжав плечо Элерис, я подтвердил свое согласие. И она сама кивнула:
— Хорошо, Алавар. Возьми на себя магов. Что с воинами?
У Канлакара действительно численное преимущество, но я не сомневался, наши войска хорошо подготовлены, и если навязать наши условия, то мы можем дать бой завтра же. Об этом говорил я, советники и Седрик Сонд, отрывисто чертящий пальцем по карте.
Пока Элерис не сказала:
— Нет.
Мы все уставились на нее. Кто-то с удивлением, кто-то, как я, ожидая продолжения. Она смотрела на карту:
— Вы ведь говорите о незначительном преимуществе? Местность здесь не позволит действительно повернуть ее против канлакарского войска.
Седрик Сонд кивнул. Канлакарцы были бы идиотами, если загнали сами себя в ловушку.
— Тогда мы подождем, — сказала Элерис.
Не выдержал один из вельмож:
— Но ради чего, ваше величество?
— Чтобы накопило силы то оружие, которое не берет в расчет Канлакар. Не может взять. Не в силах оценить.
В комнате повисла густая, напряженная тишина. А потом Алавар рассмеялся:
— Она имеет в виду себя и брата. Короли-колдуны.
Все присутствующие переглядывались. Кашлянул Эльдо Руарис:
— Если Клинок смог воспользоваться Даром у Мар-Шайалов, то оба короля-колдуна могут сделать это и здесь. Канлакар не ожидает подобного.
Они начали обсуждать. Кто-то спорил, Эльдо Руарис холодно говорил, что через день придут и его воины. А я снова прикоснулся кончиками пальцев к плечу Элерис, задавая вопрос, который могла понять только она. И ее рука уверенно легла на мою: сестра не сомневалась, что мы сможем. И ее взгляд говорил: вместе.
По правде говоря, у нас не оставалось выбора. Даже с Кругом, который выступит против магов Канлакара, у тех большой численный перевес. И я не сомневался, даже если сам владыка достаточно глуп, его военные советники знают, как воспользоваться преимуществом.
Когда споры и обсуждения пошли по третьему кругу, Элерис отправила всех спать.
— Завтра с утра мы продумаем четкий план.
Все медленно покидали королевский шатер. Мы с Алаваром остановились около входа, вглядываясь в расцвеченный огнями лагерь. Я еще ожидал проверки постов, Алавар собирался заняться тем же с магами. Произошедшее у Мар-Шайалов научило нас осторожности, так что теперь можно не сомневаться, мы заметим, даже если канлакарцы начнут колдовать чуть значительнее, чем раньше.
Я не хотел уточнять, уверен ли Алавар насчет Круга. Это могло прозвучать так, будто я не доверяю его силам — а я доверял.
— Пара дней отдыха не помешает, — сказал сам Алавар. Негромко и тоном обычного человека, а не Верховного Мага или лорда Вейна.
— Тебе хватит?
— Восстановиться? Вполне. Да и мои магические способности в полном порядке. Я потерял много крови, но здоров. А в Круге мне даже не придется вставать с земли.
Он усмехнулся и посмотрел на меня. В полумраке его лицо казалось бледным пятном, а отсветы костра вдалеке делали его волосы рыжими.
— Вы с Элерис тоже справитесь.
— Как будто у нас есть выбор, — хмыкнул я. — Она верит в нас.
— Она верит в тебя.
Мы еще какое-то время постояли молча. Потом Алавар вздохнул:
— Пойду проверю магов. Надеюсь, вы с Элерис не наделаете глупостей на поле боя.
— Ты тоже. Я еще рассчитываю, что ты пригласишь на свадьбу.
Алавар закатил глаза и, ругаясь, исчез в темноте. А я еще долго стоял посреди смутной тишины и такого хрупкого, но пока еще мира.
Он просыпается среди ночи, и я — почти одновременно. Слушаю его хрипловатое прерывистое дыхание, положив ладонь ему на грудь. И мои глаза успевают привыкнуть к полумраку, когда Киран садится на кровати, стиснув голову руками. Простая койка под ним тихонько скрипит от этого движения.
— Так много смертей, — бормочет он. — Так много…
— Ты что-то видел?
— Поле боя. Смерти наших людей.
— Это видение?
Он неопределенно поводит плечами.
— Нет. На любой войне есть жертвы. Скорее всего, просто страх. — Он криво усмехается. — Я — Клинок Менладриса, я бывал в битвах, но боюсь грядущей. Это делает меня трусом?
— Это делает тебя человеком.
Я обнимаю его, прижимаюсь к разгоряченной коже, ощущаю биение сердца, еще ускоренное после кошмаров.
Мы сидим некоторое время, слушая лагерь вокруг, окрики воинов, шелесты и шорохи. Я тоже думаю, что многие из этих людей, что сейчас тенями ходят в лагере, сидят у костров… многие из них останутся на этой границе с Канлакаром. Их тоже ждут дома, но они не вернутся. Никогда не вернутся.
Мне легче свыкнуться с этой мыслью, чем Кирану. Он ближе к этим людям, всегда был. А меня с детства учили тому, что я буду вести за собой людей. Буду смотреть, как они умирают. Никто не говорил, что это легко. Никто не утверждал, что я привыкну. Но еще маленькой девочкой я смотрела на воинов о дворе и знала, что однажды они, скорее всего, умрут за меня.
Мой брат тоже воин. И сейчас, ощущая рядом тепло его тела, я понимаю, что никогда не смогу привыкнуть к мысли, что он тоже будет умирать за меня — и за нашу страну.
Он не захочет оставаться в стороне. И будет делать то, что умеет. А я знаю, что буду делать то, чему научили меня.
— Мы ведем за собой людей, — тихо говорю я. — Мы принимаем решения.
— Ты веришь, что мы справимся с Даром? — спрашивает он
И я не хочу врать. Только не сейчас.
— Я не уверена в себе. Но ты сможешь. И если нужно, поведешь и меня за собой. Либо мы сейчас разобьем Канлакар, либо это обернется долгой войной, на которую у нас не хватит ресурсов.
— Думаю, Нира знала.
Я не сразу понимаю, что имеет в виду брат. Нира Ялавари.
— Она
