Белль выгнула бровь, показывая, что объяснение канделябра ее совершенно не убедило. Она подняла Люмьера повыше, чтобы осветить ближайшее окно: из него открывался вид на башню, возвышавшуюся над западной частью замка. В этот самый миг из-за горизонта поднялась луна, озарив башню зловещим бледным светом. Белль могла бы поклясться, что увидела силуэт Чудовища и услышала полный боли вопль. Поежившись, она опустила Люмьера пониже.
– Сюда, пожалуйста, – произнес канделябр, которому явно не терпелось увести девушку от окна.
Бросив последний взгляд через плечо, Белль последовала за Когсвортом; они прошли до конца коридора, потом свернули в другой. В конце концов мажордом остановился перед большой дверью.
– Добро пожаловать в ваш новый дом, – торжественно объявил Люмьер.
Белль замерла, не успев коснуться дверной ручки. Часть ее хотела повернуть ручку, а другая часть боялась этого. Девушка не представляла, что ждет ее там, впереди. Если эта комната такая же, как весь остальной замок, покрытая пылью, увешанная наводящими тоску портретами, заставленная полусгнившей мебелью, Белль будет настаивать на возвращении в башню.
Сделав глубокий вдох, девушка повернула ручку и распахнула дверь. Свет трех свечей Люмьера заполнил комнату, и Белль ахнула. Она стояла на пороге великолепной спальни: девушка не только не видела такой роскоши в обычной жизни, но даже в книгах не встречала ничего подобного.
Словно во сне она медленно вошла внутрь, любуясь элегантной обстановкой. У одной стены стоял большой белый гардероб, украшенный позолотой, у другой – красивый письменный стол. Рядом со столом стоял стул, сиденье которого было обтянуто синим бархатом, а на столешнице аккуратной стопкой лежала белая бумага. Перед большим окном, полускрытым толстыми атласными занавесями, располагалась огромная кровать с балдахином, занимавшая почти треть комнаты. А в углу скромно примостился туалетный столик с зеркалом в позолоченной оправе. Даже потолок комнаты потрясал воображение. Он был выкрашен в небесно-голубой цвет, и по этому «небу» плыли белые облака, нарисованные так искусно, что Белль готова была поклясться: они двигаются.
– Как здесь… красиво, – выдохнула в конце концов девушка, вспомнив, что Люмьер и Когсворт смотрят на нее и ждут какого-то ответа.
Люмьер широко улыбнулся, а Когсворт сдержанно кивнул, хотя было видно, что ему тоже приятно.
– Разумеется. Хозяин пожелал, чтобы вас поселили в самой лучшей комнате. – Пока он говорил, Люмьер подошел к кровати и вспрыгнул на нее, так что вверх поднялось облачко пыли. – О боже! Мы не ждали гостей.
Тут, как по заказу, в комнату впорхнула метелочка для пыли. Белль округлившимися глазами смотрела, как метелочка подметает одну горизонтальную поверхность за другой, пока все вокруг не заблестело. Закончив, метелочка поклонилась Белль и сказала:
– Enchanté[2], мадемуазель!
После чего повернулась и прыгнула на руки Люмьеру.
– Этот твой план довольно… опасен, – заметила она.
Белль с трудом сдержалась, чтобы не хихикнуть, глядя, как Люмьер играет бровями и отвечает:
– Я рискнул бы всем, лишь бы снова поцеловать тебя, Плюметт…
Он наклонился и сложил губы бантиком.
– Нет, любовь моя, – остановила его Плюметт. – В прошлый раз ты меня обжег. Мы должны быть сильными.
– Как я могу быть сильным, когда ты делаешь меня таким слабым? – возразил Люмьер.
Белль деликатно отвела глаза от влюбленной пары и снова оглядела комнату.
– Значит, здесь все предметы живые? – спросила она, беря со столика щетку. – Здравствуйте, как вас зовут?
Когсворт поглядел на девушку и покачал головой.
– Кхм… это просто щетка для волос, – заметил он, словно указывая на очевидный факт.
Белль уже хотела спросить, по какому признаку можно отличить зачарованные предметы, как вдруг раздался громкий храп. Повернувшись, она тихо вскрикнула, увидев, как ящики огромного шкафа выдвигаются и задвигаются сами собой.
– Не тревожьтесь, мадемуазель, – успокоил ее Люмьер. – Это всего лишь ваш шкаф для одежды. Познакомьтесь – мадам де Гардероб, великая певица.
Шкаф громко всхрапнул.
– И большая соня, – добавил Когсворт, подходя к шкафу и пихая его в бок.
Хрюкнув, Гардероб проснулась. Сонно поморгала и вскрикнула от удивления при виде собравшегося в комнате общества.
– Когсворт! – воскликнула она трагическим тоном. – Как могут часы быть такими бестактными?! Примадонне нужен сон, чтобы сохранить красоту!
Когсворт напрягся, так что пружины заскрипели, и уже открыл было рот, чтобы метким ответом срезать нахалку, но Люмьер не дал ему такой возможности. Прежде чем мажордом успел сказать хоть слово, канделябр выпрыгнул вперед.
– Конечно, вы правы, мадам, – проговорил он успокаивающе. – Простите нас, но мы привели к вам одну юную особу, которую нужно нарядить.
Тут мадам де Гардероб наконец заметила Белль и радостно воскликнула:
– Наконец-то! Женщина!
Потом оценивающе оглядела Белль, как кладовщик, составляющий опись.
– Красивые глаза, гордое лицо – не девушка, а картинка. Да! Я подберу для вас наряд, достойный принцессы.
Ящики шкафа начали быстро выдвигаться и со стуком задвигаться обратно – Белль предположила, что таким образом шкаф пытается хлопать в ладоши.
– Но я не принцесса, – возразила Белль.
– Ерунда! – воскликнула мадам де Гардероб, отметая робкий протест девушки. – Так, посмотрим, что есть в моих ящиках. – Открыв верхний, она испуганно вскрикнула: из ее недр вылетело несколько бабочек моли. – Как неудобно! – пробормотала госпожа-шкаф.
Белль с изумлением заметила, что белые бока шкафа порозовели: мадам де Гардероб покраснела!
Не успела Белль спросить, как такое возможно – если уж на то пошло, ей хотелось получить объяснение всему, что творилось в этом странном замке, – Гардероб принялась суетливо извлекать из своих ящиков одежду. На голову Белль упал пышный кринолин, следом за ним – как минимум четыре разных платья, которые мадам де Гардероб тут же разорвала, чтобы использовать как ткань. Шкаф поворачивал Белль то в одну сторону, то в другую, сооружая сложный наряд.
Наконец мадам де Гардероб остановилась перевести дух, и Белль поглядела на свое отражение в зеркале. Увиденное повергло ее в ужас: госпожа-шкаф действительно сотворила нечто, использовав свои запасы. Однако результат получился на редкость кричащий: в наряде присутствовали синий, розовый и желтый цвета. Встретившись взглядом с Люмьером, Белль поняла, что канделябр тоже шокирован. Однако и он, и Когсворт сделали вид, что так и надо, и дружно попятились к двери. Оба предпочитали не связываться с мадам де Гардероб, когда та творит.
– В любом случае, – сказал Люмьер, – если вам что-то понадобится, слуги вам помогут. Мы все в вашем распоряжении. Au revoir!
Канделябр отвесил низкий поклон, схватил Когсворта за руку и потянул к двери. В следующий миг Белль осталась один на один с Гардероб.
Девушка немедленно решила воспользоваться этой возможностью. Предчувствие подсказывало ей, что если где-то и можно получить ответы на интересующие ее вопросы, то шкаф-примадонна может стать отличным информатором. Повернувшись к мадам де Гардероб, Белль задала вопрос, мучивший ее с тех пор, как она увидела Люмьера.
– Как же вы сюда попали?
Как и ожидалось, получив возможность посплетничать, мадам де Гардероб оживилась, у нее заблестели глаза.
