Кода я нанесла удар своей сопернице, все девять победителей — Брут был моим наставником, поэтому права голоса у него не было — опустили большой палец вниз. Таким образом, мои Смотры закончились тем, что в пятнадцать лет я стала добровольцем. Катону же пришлось ждать аж до восемнадцати лет.
Я бросаю вилку в пустую сковородку. Ее звук спугивает Джефри и, сделав необычный кувырок, он опрометью бежит на второй этаж в свою, а по совместительству и мою, спальню. Катон Блейк… от одного имени меня выворачивает. После своей победы он стал звездой и получил все, что ему причиталось. Деньги, славу, поклонников, роскошный дом. В Тур победителей мы отправились вместе. Это были самые ужасные две недели. На протяжении всего этого времени, Катон ни разу не заговорил со мной. Все время смотрел на меня с презрением и разочарованием. Разочарованием от того, что я осталась жива. Это бросало тень на его карьеру. Я пыталась огородиться от его взглядов, но они все время преследовали меня, даже во сне. После Тура мы с ним пересекались только на Смотрах, а год назад он уехал в Капитолий. По слухам, у него появилась там невеста…
У меня начинает болеть голова — дурной знак. Я быстро поднимаюсь к себе в спальню и беру на тумбочке заранее подготовленную таблетку и стакан воды. Эти таблетки достаточно дорогостоящие, на них уходит почти весь месячный гонорар. Зато действуют превосходно.
Я сажусь на кровать и достаю из тумбочки колоду игральных черных карт. Во время Тура победителей мне ее подарил сын мэра из Дистрикта-1. Мальчику было лет двенадцать, не больше. Мы сидели рядом за праздничным столом и казалось, что только ему было до меня дело. Он пытался меня как-то подбодрить и стал показывать карточные фокусы. До этого я карты видела только в руках надзирателей в приюте: детям их хранить запрещалось. Карты так и переливались в его руках. А потом, без лишних слов, он отдал их мне. Я так и не узнала его имя…
— Мяу! — Джеффри запрыгивает на кровать и начинает тереться об мои руки, мешая мне тасовать колоду.
— Уйди…
— Мяу! — кот бодает меня в руки.
Я вздыхаю и убираю колоду. Вот всегда он лезет, когда не надо. Часы бьют двенадцать дня — пора готовиться к Смотрам.
========== Глава 2 ==========
Джефри путается у меня под ногами.
— Джефри, хватит! Я тебя не буду брать в этот раз, на тебя отвлекаются.
Кот трется об мои ноги, жалобно мяукая. Я беру его и выкидываю из комнаты, закрыв за собой дверь. Пусть побудет в коридоре, пока собираюсь. Смотры — достаточно муторное и скучное занятие. Учитывая, что я являюсь наставником абсолютно для всех участников, у меня нет права голоса, и мне остается лишь молча наблюдать и ждать вердикта других победителей. До сих пор не могу понять, почему ментором назначили только меня. Имея в живых девять победителей, это кажется каким-то бредом. Когда я задала этот вопрос Бруту, он ничего толком не ответил. Больше мы к этому вопросу не возвращались.
Я смотрю на себя в зеркало. Менторская черная форма мне очень идет. Вообще, черный цвет один из моих любимых. Обтягивающие штаны, кожаные сапоги до колен, куртка с кучей потайных карманов и тремя красными полосами на плече. Чем-то она похожа на форму воспитателей в приюте, только сделана из более дорогой ткани. Говорят, ее шьет для нас Дистрикт-8. Неизменным аксессуаром, дополнявшим любой мой наряд, была бандана, закрывавшая страшную рану на моей голове. Я почти никогда ее не снимаю, разве что дома.
Я цепляю поясную сумку, в которой храню самые необходимые вещи: лекарства, бутылочку воды, сигареты и карты. Прикрепляю серебряный значок ментора на грудь и выхожу из комнаты. Джефри хватает меня за сапоги, пока я спускаюсь вниз по лестнице.
— Ой, ладно! Уговорил, — я беру его на руки и пристраиваю на своем плече. — Но я оставлю тебя в кабинете. А потом отдам Магнусу.
Кот удовлетворенно мурлычет. Я выхожу из дома и иду на автобусную остановку. Академия миротворцев находится на самой окраине города, рядом с железнодорожным вокзалом. Будь у меня больше времени, я бы пошла туда пешком. Дождь уже давно прошел, на улице светит солнце. Людей стало больше, все куда-то спешат. На остановке толпится народ. Буквально через пару минут подъезжает автобус, на мое счастье, совершенно пустой. Дорога до Академии занимает пятнадцать минут. Вместе со мной выходят и все остальные пассажиры, следуя на вокзал: почти все они шахтеры.
Здание академии обнесено высокой стеной из белого камня. Пока я преодолеваю расстояние от остановки до входа, меня сопровождает полнейшая тишина. Я знаю, что за этой стеной кипит жизнь, но снаружи кажется, что там вообще ничего нет. Даже дверь можно заметить не сразу. Я выстукиваю по ней специальный сигнал. Вскоре слышу щелчок и легко толкаю толстую стену. Быстро прохожу через открывшийся проход, прекрасно зная, что буквально через минуту он закроется.
Передо мной простирается черный коридор, слабо освещенный фонарями. Я бреду по нему в полнейшей тишине, даже Джефри молчит. Коридор петляет, кажется, я сделала уже круг вокруг Академии. Наконец-то впереди я вижу миротворца в белой броне. Подойдя к нему, демонстрирую менторский значок. Он долго смотрит на него сквозь шлем. Затем кивает и открывает мне дверь.
Я выхожу на залитую солнцем огромную площадку. Она разделена на две зоны. Слева расположено трехэтажное здание приюта. На его тренировочной площадке занимаются ребятишки под присмотром воспитателей-надзирателей. Справа — учебная база миротворцев. Эти участки окружены металлическим забором с колючей проволокой, через которую проходит ток. Но площадки находятся на виду. Когда меня маленькую вели в приют, я увидела людей возле корпуса миротворцев. Они смотрели на меня с неприкрытым презрением.
Джефри соскакивает с моего плеча на дорожку из гравия. Я не переживаю: он никуда отсюда не убежит. Напротив, он мчится прямо к зданию Академии трибутов, которое находится на самом краю площадки: двухэтажное, с красивыми окнами, всюду висят знамена, флаги. Джефри останавливается возле входной двери. Толкнув ее, захожу внутрь. Уверенным
