— Да!
Я толкаю дверь и захожу.
— Добрый день, — закрываю за собой дверь. Энобария сидит за столом и просматривает какие-то папки. С собранными в хвост волосами и в очках она очень похожа на учителя.
— Тебе идут очки, — говорю я, присаживаясь на черный кожаный диван.
— Угу, как же, — она поднимает на меня глаза. — Опять ты его с собой взяла.
— Я оставлю его здесь. Ты не против? — спрашиваю я. Джефри садится мне на колени и мурчит.
— Главное, чтобы он не поцарапал диван. — Энобария прячет папки в шкаф. — У меня для тебя новость. Не знаю, хорошая или плохая.
Усмехаюсь.
— Заранее боюсь.
— И зря боишься, — Энобария садится рядом. — Ты, разумеется, в курсе, что Катона нет в городе, и он не приедет на Смотры. Так что ты займешь его место.
— То есть? Я же ментор. Причем для всех. Я не могу голосовать.
— Теперь можешь. Все добровольцы — твои ученики, надеюсь, любимчиков у тебя нет. Сама будешь решать, кого слить, а кому дать шанс на будущий год. Это не обсуждается, Мирта, так что не спорь. И еще: желательно в этот раз обойтись без красочных шоу.
— То есть, сразу выбрать трибутов? — интересуюсь я.
— Да.
— Ну, Энобария, это не только от меня зависит. Нас же девять.
— Верно, но ты будь в курсе, — она бросает взгляд на часы. — Пойдем. Скоро начнется. Ты же списки передала?
— Да.
— Отлично. Надзиратели сами всех приведут.
Она встает с дивана и идет к выходу. Я следую за ней. Джефри удобней устраивается на диване и совершенно забывает обо мне. Мы идем в другое крыло здания — именно там проходят Смотры. Заходим в зал, поднимаемся на смотровые трибуны, где уже собралось пять победителей. Энобария спешит с ними поздороваться, а я отхожу в сторону. Как же хочется курить… Минут через десять ко всем присоединяются Лайм и Брут. Мой бывший наставник подходит ко мне.
— Ты чего здесь стену подпираешь? Не слышала новость?
— Слышала. Но как-то…
— Идем-идем, — он берет меня под локоть и ведет к незанятому месту. Мне становится как-то неловко. Победители о чем-то весело переговариваются, смеются, не обращая на меня никакого внимания. Тем временем надзиратели готовят небольшую арену. Остается двадцать минут до начала. Нам раздают личные дела участников. Я их даже не открываю: и так все знаю. Как всегда, самым последним к нам присоединяется Магнус Стерлинг Шар.
— О, какие люди! Девушка, вы местом не ошиблись? — он смеется и протягивает мне руку для пожатия.
— Кажется, я как раз на своем месте, — улыбаюсь я и жму ему руку.
Магнус тоже улыбается, подмигивает мне и идет на свое место. Я совершенно на него не обижаюсь. Магнус, не смотря на свой возраст, очень симпатичный мужчина. Темноволосый, высокий, с красивой бородой. Уже на Играх в него влюбились почти все спонсоры женского пола и готовы были забросать подарками. Да и по сей день по нему многие сохнут.
Магнус тоже не просматривает дела будущих добровольцев. Он просто закидывает ноги на перила и со скучающим видом наблюдает за участниками Смотров. А в конце проголосует самым последним. Уж кого-кого, а его точно тяжело поразить. За почти сорок лет карьеры он на многое насмотрелся.
Звучит гонг, символизирующий начало Смотров. Я отобрала двенадцать человек: по шесть юношей и девушек. На демонстрацию своих умений им дается три минуты — все как в настоящих Голодных играх. Сразу после этого мы выставим оценки в специальный бюллетень, а в конце подведём итоги. Сначала выступают юноши. Звучит второй гонг, приглашая на арену первого претендента.
— Скукотень, — подводит итог Магнус полчаса спустя. — Хоть бы кто-нибудь выпендрился…
Среди шестерки парней трое приютских. Они сразу выделяются своей кровожадностью и жаждой победы. У остальных эта жажда менее заметна. Конечно: ведь они привыкли получать все и сразу, да по волшебству. Где-то родители помогут, где-то деньги.
Звучит третий гонг — наступает очередь девушек. Среди них только одна сирота. Признаться, мне не хотелось ее выставлять, но выбора не было: по правилам должен быть хотя бы один кандидат из приюта. На самом деле, Розали Митчел очень хорошо подготовлена. Она достаточно ловкая и сильная, по уровню физподготовки очень похожа на меня, когда я проходила Смотры. В общем, отличный экземпляр. Но вместе с тем, Розали девушка крайне наглая и стервозная. Если она пройдет отбор, нам, скорее всего, будет трудно найти общий язык. Прежде мне не было до этого дела, но что-то подсказывает, что этот год особенный. Возможно, последний в моей жизни.
Уже выступило пять девушек, а меня никто не зацепил. От скуки достаю колоду карт. Сидящий рядом со мной Уэйд Ракин просит показать ему какие-нибудь трюки. Магнус откровенно зевает, Энобария нервно ерзает на стуле — видно, сама хочет выступить. И вот наступает очередь Розали Митчел. Она выходит к нам с надменным видом, высоко подняв голову.
— Розали Митчел. Номер 2170. Двенадцатый участник восемьдесят первых ежегодных Смотров.
После представления она подходит к стеллажу с оружием и выбирает легкий метательный нож. Ловко крутит его в руках, подкидывает, ловит. Затем подходит к нашей трибуне.
— Уважаемы наставники. К сожалению, манекены не могут кидать ножи. Для демонстрации своего умения, я хотела бы попросить одного из вас помочь мне.
Вот это уже интересно. И очень дерзко. Я смотрю на других судей. Энобария хмурится, Брут выпрямляется на стуле, даже Магнус спускает ноги с перил.
— И что же ты хочешь? — спрашивает Лайм.
— Я хочу, чтобы в меня метнули нож.
— Думаю, мисс Дагер подойдет для этой цели, — говорит мой сосед Уэйд Ракин.
— Нет, — Энобария встает. — Мирта Дагер является ментором. Таким образом, она не имеет право никак содействовать участникам.
«Ага, зато голосовать за них может», — саркастично заметил внутренний голос.
— Ладно, я это сделаю, — Лайм встает со своего места и спускается вниз. Она очень высокая и мощная женщина. Ее бросок, если достигнет цели, вполне может быть фатальным. Да, еще никогда в первом туре Смотров никто не умирал. Но все когда-нибудь случается в первый раз.
— Надо же, ты ножи научилась метать? — Магнус с сомнением смотрит на Лайм. — У тебя же пыльцы вообще
