- Разумеется, я знаю! – сын перехватил руку папы, проведя ладонью по его волосам, укладывая в элегантную прическу на бок так, чтобы ни одна прядка не упала. – Но ты ведь и сам понимаешь, что пришло время вернуть этому миру великолепного Верховного мага Бруклина?
- Я уже давно не Верховный маг, дорогуша, если ты забыл, - хмыкнул колдун. – Боюсь, что обо мне перестали помнить.
- Точно помнят, пап, - заверил юноша, гордый за то, что ему удалось, наконец, вытянуть папу в общество. – Ты навсегда войдешь в историю не только, как самый выдающийся маг, но твое имя навсегда будет запечатлено на страницах пухлых томиков на полках нефилимских Институтов.
Бейн прикрыл глаза, не желая больше слышать ничего, что касалось бы сумеречных охотников. Это было больно. Все еще плохо…
Макс, впихнув в руки Магнуса кейс с важными документами и резюме, вытолкал его из квартиры. Они вместе вышли на улицу, и Лайтвуд-Бейн-младший поспешил на занятия, подгоняя папу двигаться как можно быстрей. Бейн искренне не понимал, почему нельзя воспользоваться порталом и переместиться, но Максвелл пробурчал, что кое-кому следует проветрить мозги и увидеть город дальше, чем питейные заведения. На такие доводы Магнус лишь пробурчал, что знал Париж задолго до рождения Макса и вообще большинства Лайтвудов. Юноша лишь фыркал, кидая в сторону папы довольные взгляды, наполненные счастьем, плещущимся на глубине синих глаз. Только ради подобной радости Магнус готов был выволочь свою тушу из квартиры. Если от этого Максу станет чуточку лучше, то Бейн потерпит. Тем более, в чем-то парень был прав – нужно стараться начать жить заново, однако Магнус все равно ловил себя на мысли, что с удовольствием бы остался дома сидеть в продавленном в спальне кресле, вызывая на свет иллюзорного Алека. Магнус боялся, что рано или поздно, память подведет его, и он начнет забывать возлюбленного супруга: как он улыбается, как прекрасны его орехового цвета глаза и как он смущенно краснеет. В душе Магнуса навсегда остался образ молодого и сильного нефилима, каким Бейн встретил его в первый раз, когда Алек помог ему избавиться от напавших на лофт членов Круга. Маг отдавал себе отчет, что двигается чисто на автомате, что позволяет Максу руководить собой, но Магнус вовсе не был против довериться сыну, пуская все на самотек. В конечном счете, что он потеряет, если даст себе немного поблажки?
На улице властвовала поздняя осень. Мелкий дождь неприятно накрапывал, оставляя следы на асфальте и легкую морось на лице. Но люди, спеша по своим делам, совсем не замечали плохого настроения погоды, прячась под зонтами или лайфхаковыми предметами, их заменяющими. Макс напевал какую-то дурацкую песенку себе под нос, прищурено поглядывая на Магнуса. Маг привыкал к шуму улиц и движению городского транспорта на дорогах. Словив взгляд сына, Бейн приподнял брови и решил озвучить давно мучащую его мысль:
- Скажи-ка, Черничка, - в голосе колдуна булькало предупреждением недовольство, и Макс начал было переживать, что папа начнет чем-то возмущаться, однако тот, продолжив, отмел всю настороженность сына, - ладно я понимаю – не пользоваться порталом, но почему мы до сих пор не имеем собственной машины?
- Во-первых, - невозмутимо начал загибать пальцы, - я люблю гулять. Во-вторых, до моего университета проще добираться на метро, чем стоять в утренних и вечерних пробках.
- Но я-то почему страдаю? – простонал под нос Магнус, спускаясь вслед за сыном по ступенькам, видя над головой висящую табличку входа в густую сеть метрополитена.
Добираться пришлось около часа. За это время Бейн успел несколько раз пожалеть, что не воспользовался магией скрытности или еще чем-нибудь подобным. Желательно вообще было ослепнуть и оглохнуть на время. В вагоны время от времени входили какие-нибудь уличные музыканты с совершеннейшим отсутствием музыкального слуха, начиная бренчать на своих инструментах, вызывая в Магнусе целый ворох царапающих чувств. В какой-то момент создать портал посреди вагона и позорно сбежать в него показалось не такой уж и плохой идеей, но Макс внимательно следил за ним, цыкая и приговаривая, что убегать от проблем – это глупо и низко. Короче, Максвелл чудесно мог манипулировать родителем. И у кого только мальчишка подобному научился?
Честно признаться, Магнус переживал, как пройдет собеседование. Нет, он не сомневался в своей неотразимости и способностях очаровать любого. Он боялся начинать сначала. До дрожи в коленках страшился переступать ту самую невидимую внутреннюю грань, которую он сам себе установил, не желая начинать новую жизнь, в которой никогда больше не будет Александра Лайтвуда. Одна лишь мысль о супруге доставляла ни с чем несравнимую боль. Макс подобных переживаний не разделял – он словно знал, что все пройдет отлично.
- Если ты и дальше будешь так улыбаться, Черничка, то я привяжу магией на уголках твоих губ бантики, - вздохнул Магнус, когда Максвелл не смог сдержать широченной обрадованной улыбочки, которую он кинул в сторону хмурого колдуна в сотый, кажется, раз.
- Ну же, пап, взбодрись, - Макс, видимо, готов был петь от счастья, что больше не видит Магнуса в той тихой истерике, в которой он прибывал, погрузившись в свое многолетнее горе. – Наконец, снова вольешься в нормальную жизнь.
Бейн закатил глаза, но все-таки неуверенно улыбнулся сыну в ответ. Интересно, Алек действительно был бы рад, что Магнус начал выбираться из глухого кокона саморазрушения?
Почти перед самым входом в университет Макс попрощался с папой, объяснив ему, куда следует идти дальше и с кем стоит поговорить в первую очередь. Махнув на прощание рукой, молодой маг взял клятву с Бейна, что тот напишет или позвонит ему, как только решит все дела. Стукнув себя кулаком в грудь и отрапортовав с серьезным выражением лица слова обещания, Магнус, взъерошив волосы сына, упругим шагом направился навстречу своей Судьбе.
***
Знакомство Магнуса с будущим коллективом состоялось впопыхах и налету, поскольку большинство заслуженных преподавателей ВУЗа спешили на лекции или на пары к студентам, лишь приветливо кивая новоиспеченному историку. Бейн ловил любопытные взгляды примитивных, которые никак не ожидали прихода столь экстравагантного человека на смену тихой и незаметной миссис Грин. По сравнению с ушедшей в декрет женщиной Магнус оказался ярким украшением на торте.
