«Эйнис. Насколько же она ему дорога…»
Эта мысль почему-то не вызвала ревности, только сожаление, что он расстроился. Вера отставила кастрюли, накрыла сковородку и решительно подошла к столу, села и спросила:
— Что-то случилось?
Он с мрачным сарказмом ухмыльнулся на одну сторону:
— Нет, я просто поесть пришёл. — Нервным движением отодвинул телефон, переплёл пальцы и глядя в стол, буркнул: — Случилось. Сейчас дождёмся кое-каких документов и будем работать.
Вера посмотрела на его застывшее холодной маской лицо, нервно сжатые пальцы. Отстранённо отметила, что на левой руке добавилось два новых шрама, тонкие и белые, они казались старыми, Вера сама не поверила бы, если бы не знала, что ещё утром их не было.
Он молчал, она тихо встала и вернулась к плите, стараясь не слишком грохотать посудой, стала чистить овощи, рассматривая узор на лезвии и думая о том, сколько времени понадобилось на то, чтобы сделать эту красоту. Наверное, много, но именно сейчас эта мысль не радовала, сидящий за спиной министр излучал напряжение уставшего до смерти альпиниста, который не опускает руки только потому, что остановка значит смерть, и поэтому надо ползти, мысленно проклиная тот день, когда решил сюда залезть и клянясь себе больше никогда не подходить к скалам.
Ей хотелось как-то ему помочь, но он не просил помощи, не давал повода её предложить, вообще не сказал о проблеме ничего, просто сидел и молчал.
«Зачем он вообще пришёл, если ему нужно ждать документы?»
Она сделала всё, что собиралась, убрала со стола, вымыла руки. Опёрлась о тумбу у плиты и посмотрела на министра с ожиданием, он поднял голову и смерил взглядом столы и плиту:
— Вы закончили? — Она кивнула, он медленно поднялся и вялым жестом пригласил её в гостиную: — Пойдёмте туда, там хоть кресла есть.
Вера взяла телефон и вышла следом, села в соседнее кресло у журнального столика, министр откинулся на спинку своего и закрыл глаза, застыв усталой мрачной скульптурой. Вера рассматривала его профиль, он медленно приоткрыл глаза, в его взгляде была вина за что-то, о чем она ещё не знает и вряд ли узнает, потом вина сменилась прохладной стеной из мысли «работа такая, ничего личного», Вера чуть улыбнулась на одну сторону, понимающе опуская глаза, он отвернулся.
Из портала вышел незнакомый молодой парень, поклонился им обоим и отдал министру папку, ещё раз поклонился и застыл, ожидая распоряжений. Министр развязал верёвки и нервным движением открыл её, быстро пробежал глазами исписанный мелким почерком лист, отложил, пробежал следующий, следующий. На последней странице он нахмурился ещё сильнее, повернулся к парню:
— Это всё?
— Это предварительно, — ответил тот, — ребята ещё работают, Двейн уверен, будет что-то ещё.
— Ясно, работайте. Я жду результатов здесь.
— Господин, — парень поклонился и вышел через портал.
Министр встал и подошёл к столу, отодвинул горы чертежей, освобождая себе место, сел и жестом подозвал Веру, она села напротив, нехорошее предчувствие грызло её изнутри, заставляя сердце холодеть. Министр достал из папки лист плотной бумаги, посмотрел на него, протянул Вере, протокольным тоном спрашивая:
— Госпожа Вероника, что вы можете об этом сказать?
Она взяла лист и даже ещё не развернув его к себе, почувствовала, как слабеют пальцы. Она могла многое сказать об этом. Сглотнув сухой комок, она таким же протокольным тоном спросила:
— Господин министр, где вы его взяли?
Он на миг сжал челюсти, по скулам пробежал узор напрягшихся желваков, но голос оставался сдержанным и прохладным:
— В желудке перехваченного цыньянского агента.
Вера с болью закрыла глаза, чувствуя, как начинает кружиться голова.
— Значит то, что было со мной вчера, всё-таки было Призывом? — обречённо выдохнула она, министр медленно глубоко вдохнул, закрывая глаза, а когда открыл, всё-таки позволил себе каплю раздражения:
— Госпожа Вероника, будьте так любезны, ответьте на вопрос.
Вера положила листок на стол и выпрямилась, складывая руки на груди.
— Да или нет?
— Нет, — злым шепотом ответил он. — У Ритуала Призыва есть жесткие ограничения, касающиеся положения планет, благоприятный для Ритуала период наступает раз в несколько лет и длится всего несколько часов. Вчера было никак невозможно провести Ритуал Призыва.
— Тогда как вы это объясните? — она кивнула на лист. — Вы ведь не зря мне его принесли, вы поняли, откуда он.
— Я понял, откуда он, исключительно по манере начертания линий и стрелок, — он нервно двинул бровью в сторону кипы чертежей в углу стола, с нажимом провёл ладонью по лицу. — А по поводу самого рисунка я ничего не могу сказать, потому и принёс его вам, в надежде, что вы сможете. Итак, что это?
— Я не могу вам сказать, — тихо ответила она, — пока не узнаю, кто это чертил и что с ним будет.
В его глазах блеснуло сожаление, что он не может отволочь её в пыточную камеру где-то в недрах катакомб и выбить прямой ответ немедленно. Вера мягко понизила голос:
— Господин министр, это не каприз. То, что здесь нарисовано, не просто вещь из моего мира. Это моя вещь.
Он на секунду приподнял брови, потом нахмурился:
— Вы уверены?
— Абсолютно. — Она убеждённо кивнула, погладила пальцами чертёж и тихо сказала, постучав по нему ногтем, — я потратила на это столько времени, что ни с чем не перепутаю, к тому же, здесь есть надпись, она почти уникальна, я её своими руками рисовала. — Министр напряженно молчал, с опаской ожидая продолжения, Вера вздохнула: — Кто бы это ни чертил, этот человек — мой друг или знакомый, кто-то, кто бывал у меня дома или кто подписан на меня в социальных сетях. Больше это нигде нельзя взять, только у меня. Поэтому я спрошу ещё раз — что будет с этим человеком?
Министр с досадой поджал губы и сглотнул, отвёл глаза. Вера молчала и ждала, наконец он выпрямился и сухим официальным тоном заявил:
— Мы попытаемся захватить его в плен. Если получится, и если этот человек проявит понимание и лояльность, мы будем сотрудничать с ним так же, как с вами.
— А если не получится? — холодно спросила Вера.
Он бросил на неё обвиняющий взгляд, как будто она вынуждала его отвечать на вопрос, который лучше бы вообще никому не задавать.
— Тогда мы его ликвидируем, — сухо ответил министр. — Если это Призванный, и если он уже начал раздавать информацию, значит он — угроза безопасности Карна. Империя слишком много сил и средств потратила на подготовку к войне, так что не вижу ничего удивительного в том, что потеряв вас, цыньянцы нашли способ получить кого-то ещё.
— Как они это сделали, если Призыв невозможен?
— Я не
