— Спасибо, хозяин! — четким голосом выдал чертенок.
— Пожалуй, надо придумать тебе имя, — я развернулся к красненьким огонькам во тьме. Кажется, они даже засияли ярче. — Сатана. Как тебе?
— Хозяаааин, — благоговейно проблеял чертенок.
— Не стоит благодарностей. Взамен такой щедрости, я потребую от тебя дельных советов, а не пустого трепа, — я задрал нос на манер настоящего правителя. — А теперь, я слушаю твои предложения по развитию нашего… нашего дома.
Я с трудом произнес последние слова. Это не мой дом. И я не собираюсь тут надолго оставаться. У меня есть план, как выбраться отсюда. Но для начала нужно осветить эту убогую пещеру.
— Нам надо золото, хозяин, — Сатана опять сверкнул глазами. — Идем, я покажу тебе золотую жилу.
А не зря я вложился в этого мелкого бесенка. Дело говорит. Будет золото — будет и все остальное.
Глава 3
Золотая жила оказалась жилкой… нет, даже ниткой благородного металла в гранитной скале. Уж мне пришлось поработать допотопным шахтером, чтобы добыть несколько кусочков. В который раз убеждаюсь, что в Чистилище все направлено на страдания заключенного. А чего я хотел? Чтобы тут от одного удара киркой засыпало самородками? Дудки.
Сатана — гад этакий — ничуть не помогал, если не считать ценных руководств по тому, как надо держать камень и куда бить. Я несколько часов махал булыжниками, а наградой стало всего-то двадцать семь золотых монет. Во всяком случае, такая сумма появилась в инвентаре. Чую, что еще нагрели на переводе самородков в монеты, но это осталось тайной за семью печатями, и на совести разработчиков.
Вернувшись к алтарю, я первым делом купил свечу. Свечу?! Мне опять бросили оплывший огарок. За десять золотых! Я сжал зубы. Надо привыкать.
— Если повысить уровень алтаря, то на нем появятся вечные свечи, — Сатана сощурился и растянул широкий рот в улыбке.
— И ты молчал?!
Я впервые рассмотрел помощника. Да у него на роже написано, что он проходимец. Совсем как на иконке в меню: метр ростом, покрытый рыжеватой шерстью, на ногах — копытца, хвост с кисточкой, круглая голова с длинными ушами, вместо носа розовеет свинячий пятачок, изо рта наружу пробиваются клыки, а глазки хитрющие-хитрющие. С таким надо держать ухо востро.
— Хозяин не спрашивал, а я еще не настолько умен, чтобы предвидеть поступки, — чертик пожал плечами.
— Ладно, забудь, — я вздохнул.
Нельзя тянуть время. Его у меня в обрез, а сказать надо многое. Свеча нужна была только для воплощения в жизнь плана. При свете им будет хорошо меня видно.
— Послушай, — начал я, — ты мой помощник… Нет, не так. Я хочу рассказать тебе свою историю…
Говорить было нелегко. Я не оратор, и никогда им не был. А выступаю я сейчас не только перед этим чертенком, а еще и перед наблюдателем. Дело в том, что я резонно рассудил: это же не просто игра, это тюрьма. А в таких заведениях за узниками следят круглые сутки. Мало ли что можно узнать от заключенного. И это мой шанс — шанс, что меня выслушают. Судья хоть и продажная сука, но сказала верную мысль: подать апелляцию. Тут меня уже не посадят на растяжку, не изобьют до полусмерти и не лишат сна в холодной камере, обливая водой.
— В тот день, — я закрыл глаза, пытаясь припомнить каждое мгновение и выделить только самое важное, при этом не сорваться, — Валерий приставал к Наде. Я его и пальцем не трогал. Лишь предупредил. Он вроде успокоился, а потом стал обхаживать эту девушку. Ей не было даже восемнадцати лет. Она сидела у него на коленях и весело смеялась, словно бы понимала, что в последний раз. Было уже поздно, и в баре кроме нас осталось всего пару человек. Валерий с новой пассией и дружками вышли покурить, а мы с Надей засобирались домой. Я решил сходить в туалет, но у дверей меня остановили двое товарищей Валерия. Они посмеивались и говорили, что там занято надолго. Я вернулся, но через пять минут подошел снова. На этот раз у дверей никого не было. Свет не горел. Когда я нажал на выключатель, то открылась ужасная картина: девушка лежала на полу вся в крови с задранной юбкой и спущенными трусами. Что тут произошло, было не трудно догадаться. Я вызвал скорую, но было поздно. Она умерла от удара головой об унитаз, как сказали врачи. В полиции я все рассказал, как есть, и следователь мне даже поверил. Но после он изменил мнение. Я стал не свидетелем, а обвиняемым. Все из-за того, что папаша Валерия работает в администрации города, а это власть, деньги, связи. Он подкупил всех! Вначале я все отрицал. Меня пугали, мол придушим и скажем, что сам повесился. Копать не будут. Родных у меня нет. Грозили Наде, чтобы она объяснила дураку, что будет только хуже. Но она не такая. Она послала этих ублюдков куда подальше. Терпел и я, коротая ночи в карцере, но боль оказалась сильнее. Да, я не горжусь, что сдался, но легко рассуждать, сидя в теплой квартире. А когда отбивают пятки, выкручивают руки, подвешивают на растяжку, надевают противогаз и бьют до блевотины, думаешь о другом. Я не выдержал издевательств, пыток и угроз. Следователь сказал, что мне дадут всего семь лет, и через три года выйду по УДО. Он соврал. Приговор за изнасилование и убийство несовершеннолетней — двадцать лет…
— Тебе надо качать уровень и Силу алтаря, — словно кипятком окатил черт. — Идем охотиться на крыс.
— Но я не виноват! Это все Валерий! Я в этом уверен! Проверьте еще раз! Я требую апелляцию!..
Но Сатана и ухом не повел. Он взял свечу и двинулся вглубь пещеры. Неужели, все напрасно? Неужели, там никто не слушал? Так не может быть!
Я попытался снова заговорить с ним, кричал, умолял, но все бесполезно. Чертенок только хлопал ресницами и бормотал о дурацкой охоте на крыс. В конце концов, я сдался. Для тех, кто сейчас наблюдает за мной такие фокусы не проходят. Их слезами не проберешь. Они таких выкрутасов наслушались от матерых бандитов. А может им просто наплевать. Подумаешь, еще один загремел
