жалеть будем, что не дошли до цели. Потерпи, Миша…
Мишка вздохнул, ничего не ответил и побрел за друзьями. Возобновилась вчерашняя жажда, а на пути не попадалось ни одного ручейка. Вскоре набрели на обширный черничник.
— Здесь и будем завтракать! — произнес Вася.
Он расстегнул рюкзак, вынул хлеб, отрезал четыре аккуратных кусочка. Один из них бросил Кузьке. Левка, взяв свою долю, забрался в самую гущу ягодника. Вася тоже облюбовал себе поляну черничника, усыпанного крупной ягодой. Один лишь Мишка где стоял, там и присел. Он вяло жевал хлеб, но жадно бросал в рот ягоду. Однако, как ни торопился, а жажды унять не мог.
День, на беду, стоял жаркий, безветренный. От сосен исходил душный дурманящий запах, он пьянил и, казалось, еще сильнее сушил рот, глотку, ноздри. Вася то и дело поглядывал на Мишку. Он видел, как к нему подбежал Кузька, заоблизывался, глядя на ломтик хлеба, зажатый в руке. Мишка отвернулся, чтобы не видеть просящего взгляда щенка. Однако тот прыгал подле него, жалобно повизгивал. Тогда Мишка со злостью сунул ему в морду хлеб.
— На, жри!
Вася напряженно смотрел на эту сцену, потом решительно поднялся, взял котелок и молча стал собирать и него ягоду. Подошел Левка. Он уже управился с «завтраком» и чувствовал себя превосходно.
— Запас делаешь, капитан?
— Помоги, — глухо, не подымая головы, сказал Вася.
Когда котелок был почти полон, Вася срезал толстую палку, обстрогал ее. Получилось что-то вроде скалки. Тогда он принялся ею давить ягоду в котелке.
— Зачем?
Вася не ответил, продолжая жать ягоду, пока там не забулькал сок. Тогда он подошел к Мишке.
— На, выпей, — сурово произнес он, хотя в глазах его не было и тени суровости. — Это получше воды…
Мишка жадно припал к котелку и выпил, не отрываясь, весь кисло-сладкий сок. Стало легко, словно кончилось какая-то сильная боль. Допив последние капли, он поставил котелок на землю, благодарно взглянул на друзей и тихо произнес:
— Спасибо, ребята…
— Какое там спасибо! — насупил брови Вася. — Труда не стоит. — Он достал снова хлеб, отрезал кусочек, протянул Мишке. — А теперь поешь. С Жомом.
Мишка принял хлеб, опустил глаза и стал торопливо есть его с давленой ягодой…
Двинулись дальше. Левка, как всегда, шел впереди, то и дело поглядывая на компас. Это уже превращалось для него в невыносимую пытку: шея ныла так, будто он целый месяц носил хомут. Наконец Левка взмолился:
— Слушай, Василь, пройди хоть малость с компасом.
— Давай, — сразу согласился тот.
Теперь ведущим стал Вася. А Левка, наслаждаясь свободой, балагурил, порой принимался петь, а главное, без устали любовался бором. Но он, как назло, стал сильно редеть. Деревья пошли низкорослые, кривые и кряжистые.
— Неужели кончается?
— Ну да, скажешь! Он километров сто шириной, а то и побольше.
Левка взглянул на Васю и ахнул: тот, будто не он ведущий, беспечно шагал, поглядывая по сторонам.
— Почему на компас не смотришь? — закричал Левка, потрясенный такой бесшабашностью.
— А зачем смотреть?
— Так ведь мы собьемся с пути или уже сбились давно!
— Не сбились. Я иду на ориентир, — спокойно ответил Вася. — Видишь вон ту сосну с голой верхушкой?
— Вижу.
— Она и есть ориентир. Посмотри, если не веришь.
Левка схватил компас. Все правильно — сосна стояла точно на тридцатом градусе. У Левки отлегло от сердца.
— Молодец, капитан. Ловко придумал. А я-то… До сих пор шея болит.
Теперь отряд двигался значительно быстрее. Ребята доходили до ориентира, выбирали новым, шли к нему, затем к следующему.
А лес все редел и редел. Наконец, когда путешественники взошли на довольно высокую гриву, перед ними неожиданно раскинулась ровная безлесная и огромная пустошь. Лишь далеко за ней стеной поднимался бор.
— Вот красота! — воскликнул Левка. — Здесь хоть бегом беги. Выбирай, Василь, на той стороне ориентир и айда!
Однако Вася не торопился. Он беспокойно осмотрел пустошь.
— Погоди, что-то она мне не нравится. Как бы не болото это было.
Ребята сбежали с гривы и чуть не попали в воду. Вася удрученно проговорил:
— Так и есть…
Мишка же обрадовался болоту, как будто нашел клад: схватил котелок, зачерпнул мутноватой воды и поднес ко рту.
— Что делаешь?! Не пей! — резко остановил его Вася. — Это не вода — отрава.
Мишка облизнул сухие губы.
— Ничего не случится…
— Вылей воду, говорю!
Мишка нехотя выплеснул из котелка. Ребята поднялись обратно им гриву, сели. Вася угрюмо осматривал болото.
— Что теперь? Куда идти? Влево, вправо или назад?
Левка возмутился:
— Ты что — назад! Назад — ни шагу! Это просто трусость будет! Это… предательство.
Вася качнул головой.
— Ну, ты уж скажешь.
— А что? Точно! Мы, считай, сейчас выполняем приказ неизвестного партизана. Вот.
Вася удивленно поглядел на Левку, сказал раздумчиво:
— Это ты правильно сказал, Лев…
Мишка в разговоре не участвовал, уныло ждал решения.
— Если бы Лысуху увидеть! — воскликнул с горечью Левка. — Тогда знали бы, куда идти, а то будто и нет ее. Бредем, как слепые.
— А если посмотреть с дерева?
— Не увидишь. Деревья помешают.
— Тут же болото. Ну-ка, я попробую.
Вася сиял ботинки, выбрал на самом верху гривы высокую сосну. Левка с завистью смотрел, как он проворно набирался по голому стволу. Вот он уже добрался до первого сучка, подтянулся. Теперь дело пошло еще быстрее. Несколько усилий и Вася оказался почти па самой верхушке.
— Ну? — нетерпеливо крикнул Левка.
— Ребята, да Лысуха-то рядом! Вот она! — раздался взволнованный голос. — Если бы не болото! До нее километров пять.
— А болото большое, если его обходить?
Вася осмотрелся.
— Из-за деревьев не видно… — Он достал из кармана компас, сориентировался. — Я сижу ровно на тридцатом градусе.
Сунув и карман компас, Вася быстро спустился.
— Ну что: влево обходить или вправо?
