— Ну, милый, мы таких людей с одного взгляда узнавали.
Дед встал, сунул трубку в карман и пошел к реке. Левка сидел задумчивый, молчаливый.
— Ну, чем займемся? — обратился к нему Вася.
Левка вздохнул, произнес грустно:
— Да, дела… Жалко партизана… А рыбачить что-то расхотелось…
— Что же придумать? Стой, а не сходить ли за грибами? У нас здесь их — пропасть. Сами в корзинку лезут. Если хочешь — идем.
Левка согласился. Даже Мишка проявил к грибам особый интерес, засуетился, забегал.
— Скорей, скорей, — торопил он Васю, который отыскивал корзинки и наполнял водой старую невзрачную фляжку. — Наберем грибов, изжарим, ох и вкуснотища будет! Пальцы обкусаешь!
Тайна
Неприметными тропками Вася вывел ребят на поляну. От нее начиналась просека, уходившая далеко- далеко.
— Тут и будем собирать.
Грибов было много: подберезовики, белые, бычки, волнушки, лисички. И, конечно, все корзины быстро наполнились бы, ребята, довольные добычей, пошли бы по домам и, может быть, никогда не случилось этой истории, о которой написана книга, если бы Левке вдруг не захотелось пить.
Он взял фляжку, отвинтил пробку и хотел налить в нее воды, как в стаканчик.
Из таких пробок-стаканчиков ему уже не раз приходилось пить. Но пробка от этой фляжки оказалась что-то уж очень мелкой. Он пожал плечами, заглянул вовнутрь и вдруг на дне пробки увидел четко обозначенный круг.
Заинтересованный Левка присел и принялся ковырять внутри перочинным ножом.
— Ребята, — неожиданно закричал он, — она вывинчивается!
Мишка удивленно поднял голову.
— Кто?
— Не кто, а пробка. Пробка из пробки вывинчивается… Да идите же сюда скорее!
Когда ребята подбежали, Левка уже вывинтил металлическую пробку.
Вася заглянул через Левкино плечо.
— А ну-ка покажи. Есть что-нибудь внутри?
— Бумага, кажется… Сейчас узнаем.
Левка поддел лезвием и вынул плотно слежавшийся комочек бумаги.
— Фу, — разочарованно протянул Мишка. — Я думал что-нибудь интересное…
Левка молча стал развертывать бумагу, но она так слежалась, что это оказалось нелегким делом. Вдруг Вася схватил Левку за руку:
— Осторожно: фляжка-то партизанская! Я совсем забыл!
Как только он произнес эти слова, комочек сразу приобрел необыкновенную ценность.
— Что же ты раньше не сказал? Я мог порвать бумагу. Эх ты!..
— В ней, может, и не написано ничего, — равнодушно заметил Мишка. — А ты дрожишь, как не знаю над чем.
Левку словно шилом ткнули — так и передернулся весь, так и ощетинился:
— Балда! Для того что ли тайники делаются, чтобы чистую бумагу прятать? Ты лучше помолчи и не каркай под руку.
Левка снова, теперь очень осторожно, попытался развернуть бумагу, но это ему не удалось — бумага рвалась, приводя Левку в отчаянье.
— Нет, так дело не пойдет. Идем, Василь, к тебе, там придумаем что-нибудь.
Мишка заволновался:
— Как то есть идем? А грибы? Насбираем и пойдем. Тут их вон сколько!
— Ну и собирай на здоровье, — бросил Левка и нетерпеливо взглянул на Васю:
— Айда, Василь.
Мишка, возмущенный и расстроенный, плелся позади ребят и бубнил на разные лады:
— Грибы-то какие!.. А они из-за бумажки… Ишь, драгоценность нашли… Я таких бумажек целый мешок натаскаю… А грибов нажарили бы, поели бы…
Дома никого не было: бабушка ушла в село, дед уехал на моторке.
Ребята расселись в комнате за столом. Левка прижал пальцами бумажку и стал осторожно отгибать края то иголкой, то лезвием ножа. Вася, затаив дыхание, следил за Левкиными руками, Мишка сопел за спиной, бубнил что-то про грибы.
Наконец, удалось отогнуть один краешек.
— Разворачивай, чего боишься, — произнес Мишка. — Или дай-ка лучше я!
Левка так взглянул на Мишку, что тот отдернул руки.
Мало-помалу и второй край был отогнут. Дело пошло быстрее.
Вскоре на столе уже лежал небольшой листок с неровными краями. Все трое впились в него глазами. Они разглядывали чуть заметные значки, какие-то надписи, цифры. Из левого верхнего угла в правый нижний проходили две параллельные кривые линии. Тайна! Конечно, здесь скрыта какая-то тайна. Левкины щеки занялись горячим румянцем.
— Вот почему партизан говорил о фляжке! Ему не вода нужна была, а эта бумажка.
Рассказ бакенщика представился теперь совсем в другом свете.
Ребята снова склонились над столом.
Вот как выглядела бумажка, найденная Левкой во фляжке погибшего партизана.
— Ничего не понимаю! — проговорил Вася после долгого и молчаливого изучения документа. — А ты, Лев?
— А как же! — Левка оторвал взгляд от бумажки. — Это карта. Две линии — дорога. На ней обозначены названия сел: «Ягодное» и «Сви…»
Мишка усмехнулся.
— Такого села-то нигде нет — «Сви…». Ерунда какая-то!
— Сам ты ерунда, — рассердился Левка. — Видишь, конец слова стерся? Надо понимать, что оно не из трех букв.
— Может, это не дорога? — нерешительно предположил Вася.
— Что же, по-твоему?
— Может, река? Тут и полуостров нарисован.
— Мысль! Только какая река?
— А вдруг наша? Обь?.. А ну подождите, — соскочил с табуретки Вася. — У дедушки есть речная карта.
Через минуту он принес карту, и ребята склонились над ней.
— Во-первых, найдем наше Майское. Ага, вот! — Вася ткнул пальцем в точку на самой середине карты. — Поехали дальше… Так… Бураново, Боровое, Чистяково… Вот оно — Ягодное!
— И недалеко отсюда, — обрадовался Левка.
— Ничего себе — недалеко! Километров сто, не меньше.
— Все равно, пустяки. Ищи «Сви…»
Но сколько ребята ни искали это «Сви…», то поднимаясь вверх по течению, то спускаясь вниз, найти не могли.
— Что ты будешь делать! — чуть не плача от досады, проговорил Левка. — А если это вовсе не село?
