- Достойный конец карьеры изобретателя рецепта бессмертия!
В возможность продолжить научную работу заграницей он теперь уже не очень верил. Это когда дела идут успешно, предложения сыплются как из рога изобилия. Но стоит только случиться сбою, как отовсюду слышишь: " - Извините, ситуация изменилась. Придется немного подождать..."
Неожиданно его окликнули, и в нескольких шагах от тропинки Бергов увидел молодую черноволосую женщину.
- Мужчина, я ногу подвернула. Помогите до машины добраться.
Слух сразу резанул резкий провинциальный говорок, а взгляд невольно зацепился за оголенные плечи, и стройные загорелые ноги, лишь символично прикрытые мини-юбкой. Левая нога незнакомки действительно была беспомощно согнута, а в десяти шагах впереди Бергов заметил и припаркованную у кустов машину. И все же что-то показалось ему подозрительным, но отказать в помощи он не мог.
Незнакомка сразу крепко вцепилась в руку, и прижалась плечом, от которого исходил запах духов и пота. Бергов помог ей допрыгать на одной ноге до машины, открыл дверцу и усадил в кресло водителя. Но женщина почему-то не спешила отпустить руку. И вдруг что-то вонзилось в кожу около локтя. Не веря своим глазам, Бергов обнаружил, что из руки его торчит маленький шприц. Попытку освободиться он сделал слишком поздно. Руки держали с профессиональной цепкостью, а перед глазами уже кружились ветки деревьев, и сознание проваливалось в черную бесконечность.
Очнулся Бергов от какого-то резкого запаха. Пока приходил в себя, перед глазами крутились бледно розовые стены кабинета, картина с пейзажем лесного озера, лицо молодого человека и медсестра с марлевым тампоном в руках. Наконец, обрывки сложились в цельную картину реальности. Медсестра куда-то исчезла, остался бледно розовой кабинет, пейзаж пруда в массивной раме, и человек в кресле напротив. Еще во время телефонных разговоров, Бергов представлял его именно так:- крепким, молодым, с натренированной голливудской улыбкой и комсомольским задором во взгляде. Голос сейчас казался чуточку другим, но основные интонации хорошо узнавались:
- Вы уж простите Герман Иванович за методы! Но вы просто не представляете, какие люди заинтересовались вашим открытием. Вы просто обречены на сотрудничество с нами...
Как ни странно Бергов не чувствовал сейчас страха. Может причиной тому опять была генетика. По семейным преданиям фон Берги много веков подряд, сражаясь под разными флагами, проливали свою и чужую кровь на бранных полях Европы. Успели послужить они и новому российскому отечеству. И сейчас последний отпрыск угасающего рода, человек сугубо мирной профессии, вдруг почувствовал, как в душе пробуждается мужество воинственных предков. А тем временем, сидящий по другую сторону стола молодой человек произносил хорошо заученную речь:
- ... Вы даже не представляете, какие широкие возможности будут вам предоставлены для работы. Не говоря уж решение всех ваших финансовых проблем. Отныне у вас их просто не будет...
Видя, что упоминание о материальном факторе не произвело должного воздействия, порученец сменил тему:
- Вы же знаете, что смерть самое древнее и страшное проклятие людского рода. И, кажется, сейчас свет в конце туннеля появился. А вы отказываетесь помочь людям! Это преступление против человечества, Герман Иванович!
- А преступление перед Богом? Мы же его запрет хотим нарушить.
Вопрос застал порученца врасплох. Видимо психологи, готовившие его к разговору, не достаточно уделили внимания религиозной стороне проблемы.
"А ведь мы в одинаковой мере друг друга презираем" - неожиданно подумал Бергов. Можно было догадаться, что молодой человек считает его нищим старым упрямцем, который не обладает ничем из того, что определяет статус современного человека. И этот старый дурак, еще и отвергает свалившееся на него счастье! Бергов же видел перед собой морально убогое существо, готовое пойти на все, лишь бы поближе быть к кормушке. Большие дяди время от времени подпускают этого щенка к корыту изобилия, но если что не так, запросто могут выдрать ремнем, а то и свернуть шею.
- Извините, что помянул Господа всуе. Я принимаю ваше предложение. Мне ведь другого выбора не оставили?
В глазах порученца промелькнуло торжество, потом вдруг взгляд стал жестким:
- И не вздумай пытаться нас обмануть, ботаник-хренов!
Расслышав, произнесенную тихим шепотом фразу, Бергов с удивлением посмотрел на молодого человека.
- Что это - нервный срыв, или часть составленного психологами плана?
Но тон порученца уже снова был безупречно вежлив. Скороговоркой он перечислял условия контракта, а также распорядок жизни в закрытом загородном пансионате, куда судьба забросила Бергова на правах привилегированного узника.
В номере, где его поселили, на стене тоже висела картина в старинной раме. И на ней был поросший камышами пруд, вернее изображенный крупным планом фрагмент пруда. С особой тщательностью художник прорисовал круги, расходящиеся по воде от падения какого-то крупного предмета. Наверное, этим автор пытался что-то передать зрителям. И глядя на картину, Бергов испытывал странное ощущение, что в этих кругах для него зашифрована сейчас некая подсказка. Впрочем, и кроме разгадывания ребусов, ему было о чем подумать. Давая согласие, Бергов ни секунды не сомневался, что должен найти способ обмануть своих новых работодателей. А вот теперь сомнения появились:
- "...смерть самое древнее и страшное проклятие людского рода...".
Те, кто готовил порученца, хорошо проработали его речь. Бергов вспоминал, как костлявая ведьма уносила его близких. За свою жизнь он не сильно цеплялся, но чтобы не отдал за то что, чтобы вернуть своих дорогих и любимых! Он словно наяву видел протянутые к нему отовсюду с мольбой руки. И как враги сквозь проломанную в городской стене брешь, в сознание врывались кощунственные мысли:
" Не слишком ли жесток Создатель! Человек - единственное существо, осознающее неотвратимость своего ухода, и способное осознать трагедию смерти любимого человека. Роковое "никогда больше не увижу" обрушивается на него с беспощадностью карающего меча. И за что эти муки? Чем уж так страшен грех познания добра и зла?"
Пребывая в сильном волнении, Бергов расхаживал по комнате. Взгляд то и дело падал на картину, где концентрические круги расходились по темно зеленой воде пруда. А потом вдруг щелкнул спрятанный где-то в подсознании выключатель, и он ясно увидел, что вся наша трехмерная реальность, лишь тоненькая пленка между несоизмеримо большими мирами, а человеческая душа - брошенный кем-то камень. Пролетая сквозь границу миров, он порождает, волнение в чем-то сходное с расходящимися по воде кругами. Их мы и воспринимаем как жизнь. Но это волнение нельзя продлить до бесконечности, также как и камень не может зависнуть на границы раздела. Для этого ему надо потерять свою сущность, превратиться в полую пустышку.
