– Объект на крыше. Вооружен.
Шольц повернулся к полицейскому-ротвейлеру:
– У него огнестрелка?
Тот кивнул.
– Да, пистолет. Девять с чем-то, скорее всего.
– Работайте, Генрих, – приказал Шольц, сохраняя каменное лицо.
Ребята натягивали пуленепробиваемые шлемы и рысцой тянулись к подъезду.
– Личности убитых установлены? – поинтересовался Шольц у капитана.
– Да, с показаний. Дайана Лингден и Виктория Дегтярева. Первая – репортерша отдела светских сплетен, вторая – секретарша, из спортивной редакции.
«Дегтярева, – подумал Шольц озабоченно. – Хммм…»
– Мотив? – спросил он вслух, понимая, что ничего путного скорее всего не услышит.
Капитан в ответ только головой покачал. Ну, разумеется, откуда ему знать подробности?
«Итак, жену Леонида Дегтярева тоже убили, – размышлял Шольц. – Не успели мы с охраной… Черт побери! Снова мы отстаем от этих таинственных изуверов.»
Его немного пугала легкость, с которой эти люди убивали других людей. Что-то в этом было противоестественное, нечеловеческое.
Где-то наверху беспорядочно затрещали выстрелы; Шольц, как и все в оцеплении, тотчас вскинул голову, как раз чтобы увидеть, как от карниза отделяется темная точка и, быстро увеличиваясь в размерах, летит вниз. Точка моментально вырастает в человека, слабо размахивающего руками. Шольц даже похолодеть не успел – удар, и на асфальте начинает медленно растекаться багровая лужица. А то, что еще недавно было человеком, теперь напоминает непомерно большую куклу, ненароком угодившую под биомобиль.
Капитан-ротвейлер коротко ругнулся, и бросился к прыгуну. Шольц – тоже. Рядом с телом валялся механический пистолет «ТС».
Спустя полминуты из подъезда бегом выскочил Генрих. Мельком взглянул на труп и виновато повесил голову.
– Провал, босс. Он едва нас увидел, так сразу и сиганул, даже стрелять не пытался.
– А вы чего ж тогда палить начали? – сварливо поинтересовался Шольц. Его грызла понятная досада – в третий раз вместо языка в его распоряжении оказывался труп. Впрочем, если быть точным, труп в распоряжении оказался тоже впервые. От предыдущих двух убийц не осталось вообще ничего – один сгорел дотла, второй ровным слоем размазался по асфальту скоростной трассы Берлин-Мюнхен под несущими плоскостями грузового «Спара».
– Палить? – переспросил Генрих. – Не иначе это ребята Нарвала решили его припугнуть…
– Умники, – проворчал Шольц. – Видишь, какой он пугливый?
Генрих только вздохнул. Кто же знал, что убийца предпочтет умереть, но ни слова не сказать вээровцам?
«Что же они знают такое, из-за чего идут на смерть?» – подумал Шольц с неясной тоской.
– Берлин? – напористо спросил Коршунович. – Алло, это Берлин?
– Майор Шольц, вэ-эр Европейского Союза, – послышался голос из трубки. Шольц этот произносил русские слова по-европейски: твердо и с преувеличенной артикуляцией.
– Майор Коршунович, вэ-эр Российской Федерации. Я по делу о прыгунах.
Европеец насторожился; Коршунович мгновенно почувствовал это, и поспешил произнести заранее заготовленную фразу:
– У нас есть кое-какая информация, которая, как нам кажется, напрямую связана с вашими че-пэ на трассе Берлин-Мюнхен, в здании «Парагон Беобахтер», ну и с пожаром на Серкльштрассе тоже.
Шольц растерялся. Он явно не ожидал, что вээровцы страны-соседа так хорошо информированы о событиях минувших семи часов.
– Мы послали официальный запрос по дипломатическому каналу, – сообщил Коршунович. – Насколько я понял, вы еще не получали никаких инструкций на этот счет?
Шольц помедлил несколько секунд; потом сказал:
– Гм… Уже получил. Почти одновременно с вашими словами.
Воображение услужливо подсунуло примерно следующую картину: кабинет Шольца, заваленный бумагами стол, за полупрозрачными ширмами суетятся коллеги из вэ-эр Европы, а сам Шольц, зажав трубку телефона между плечом и щекой, сосредоточенно читает директиву с растопырившимся в верхней части листа геральдическим европейским орлом. И еще – референт застыл у стола, директиву эту пару секунд назад доставивший.
– Я все понял, – спустя какое-то время подал голос Шольц. – Рад сотрудничать. Тут сказано, что мы должны связаться по закрытому каналу. Я немедленно вызову вас, буквально через минуту. Ваша аппаратура готова?
– На приеме специалисты, – заверил Коршунович. – И я.
– Айн момент, – в трубке раздался громкий щелчок, и пожилой техник-колли, повинуясь жесту Коршуновича, переключил что-то на большом плоском коммутаторе.
