вышивании и сладостях. Одно дело – поговорить с каким-нибудь старым кавалеристом о лошадиных статях, и совсем иное – выслушивать распорядок дня любимой канарейки герцогини.
Герцогиня увлекла меня за собой на диван, начала показывать незаконченные вышивки, мотки шелковых ниток всех цветов радуги… У меня зарябило в глазах. Герцогиня не давала мне вставить ни слова, трещала, как обезумевшая сорока, при этом постоянно вертелась и обмахивалась веером.
Спустя час я почувствовала головокружение. Ещё через час я поняла, что сейчас огрею герцогиню по голове подсвечником, и решила уйти от греха подальше. Не тут-то было… Герцогине приспичило поговорить о косметике и духах. Она заставила меня перенюхать столько флакончиков, что у меня разыгралась мигрень. Хуже всего пахли духи, которыми герцогиня щедро облила свой веер – приторно сладкие, они вызывали у меня рвотный рефлекс.
В конце концов, я наплевала на приличия, резко встала (при этом меня качнуло) и заявила:
– Простите, герцогиня, меня ждут неотложные дела!
– И как зовут эти ваши дела? – хитро подмигнула герцогиня. – Между нами, женщинами, а?..
Я смерила её взглядом, решила, что не стоит пачкать руки, и удалилась.
На пути к себе в комнату мне пришлось держаться рукой за стенку. Воображаю, что обо мне могли подумать придворные! Королева Илисса набралась с утра пораньше! По счастью, навстречу мне никто не попался…
– Ну как? – встретил меня Вейден.
– Отвратительно, – буркнула я, слегка покачиваясь. Перед глазами всё плыло. Может, герцогиня все-таки владеет основами какого-то колдовства?
– Илисса? – встревоженно произнес Вейден, делая шаг ко мне навстречу. Именно в этот момент я поняла, что ноги меня больше не держат, и начала плавно опускаться на пол. Кажется, Вейден меня поймал…
Я очнулась от ощутимой пощечины. Оказалось, я лежу на полу, а Вейден со всей дурной мочи хлещет меня по щекам.
– Мог бы и до кровати меня донести… – пробормотала я. – Невежа…
– Ты не пушинка, чтобы тебя на руках таскать, – огрызнулся Вейден и отвесил мне очередную оплеуху. – А ну, не смей глаза закрывать! Смотри на меня! Быстро говори, что ела?
– Ничего… – ответила я, еле ворочая языком. – Я ненавижу овсянку…
– Брала что-нибудь у неё? Вспоминай!
– Вышивки смотрели… – припомнила я.
– Иголкой не укололась? – встряхнул меня Вейден.
– Нет…
– Ещё что делали? Быстрее думай!
Больше всего мне хотелось закрыть глаза и спокойно уснуть. Ну что он ко мне привязался?
– Нюхали духи… – выдавила я. – Гадость… хуже всего те, которыми её веер пах…
– Веер? – насторожился Вейден. – Зачем ей веер среди зимы?
– Там было жарко натоплено… – сказала я. Может, теперь он от меня отвяжется?
Вейден тряхнул меня так, что я стукнулась затылком об пол.
– Как пах это её веер? – спросил он. – Быстро отвечай!
– Сладко, приторно… болотная трава, когда цветет, так пахнет, такая, с белыми зонтиками… – попыталась я описать. – И словно чуть с гнильцой… Мерзость… у меня сразу голова разболелась…
Вейден выругался так, что я даже стряхнула сонную одурь. Впрочем, ненадолго…
Мне снился прекрасный сон: как будто бы я веселюсь на пикнике у лесного озера, порхают бабочки, пофыркивают кони, а вокруг всё гвардейцы, гвардейцы, молодые, красивые, статные… Есть и другие дамы, но мне они и в подметки не годятся, все гвардейцы так и вьются вокруг меня, подносят мне букеты… И во всех букетах, собранных из полевых цветов, маячат белые зонтики болотной травы. Не так уж она противно пахнет… Вот кто-то из офицеров, усатый, с нахальными красивыми глазами, подает мне бокал с лимонадом, я милостиво улыбаюсь ему, подношу бокал к губам…
Боже мой, что это за гадость?! Лимонад что, испортился на этой жаре?! Горький, как хина! Я хочу выплюнуть отвратительную жидкость, но предатели-гвардейцы мне не дают, держат в десять рук. Я отбиваюсь, и, наконец, мне удается отпихнуть отвратительный бокал…
…Перед глазами по-прежнему всё плыло, так что физиономия Вейдена была трудноузнаваема. Во рту стоял отвратительный привкус того самого прокисшего лимонада из моего сна.
– Жива, – с облегчением констатировал Вейден, помогая мне сесть и подсовывая под нос стакан воды. Я выпила залпом, чтобы избавиться от ужасного вкуса во рту.
– Что это было? – спросила я, еле справляясь с онемевшими почему-то губами. – Что ты мне подсунул, изверг?
– Противоядие, – сухо ответил уязвленный Вейден.
– Хоть бы сахару туда положил, что ли… Погоди, что ещё за противоядие? Я ж ничего не ела!..
– Яд, по-твоему, только в еду можно подсыпать? – осведомился Вейден. – Однако наша герцогиня наглее, чем я мог ожидать! Вот так в открытую попотчевать тебя сонником…
– Чем? – не поняла я.
– Когда ты сказала про болотную траву, я сразу понял, о чем речь, – самодовольно заявил Вейден. – Этот яд делается как раз на основе той травки, отсюда и запах.
– Но я же ничего не ела! – упрямо повторила я.
– А и не надо! – вспылил Вейден. – Духи-то нюхала? Нюхала. Этого вполне достаточно.
– А она сама? – не поняла я. – Она же тоже нюхала, веером этим своим обмахивалась…
– Заранее приняла противоядие, только и всего, – пожал плечами Вейден.
Я припомнила кислую морду герцогини и поверила колдуну. После этакой гадости немудрено перекоситься.
– О Боже! – вдруг осенило меня. – Папуля! Ему она тоже подсунула эту дрянь, иначе с чего бы ему спать так долго!..
– Думаю, ему-то как раз ничего не угрожает, – ответил Вейден. – В её планы не входит убивать твоего папашу. Просто она не хотела, чтобы ты с ним разговаривала: зная твой характерец, она вполне справедливо полагала, что ты можешь и убедить папашу в том, что невеста у него неподходящая… Кстати, он, похоже, проснулся.
Действительно, где-то вдалеке раздавались раскаты папулиного голоса. У меня отлегло от сердца.
– А я, значит, уже не проснулась бы? – спохватилась я.
Вейден кивнул.
– От сонника погибают не сразу, – сказал он. – Сперва человека не могут добудиться: ему снится такой приятный сон, что он просто не желает просыпаться. Окружающие могут решить, что это сонная болезнь, и принимать соответствующие меры, но против сонника они не помогут… Кроме того, сонник очень сложно распознать, и даже если поблизости случится колдун, не факт, что он успеет выяснить, что с человеком, до того, как тот умрет от истощения.
– Мне очень повезло, что рядом оказался ты, – ядовито сказала я. – И чем ты меня напоил, кстати говоря? Я от этого в жабу не превращусь?
– У противоядия только один побочный эффект, – серьёзно сказал Вейден. В глазах его плясали озорные огоньки, и я насторожилась. – Несколько суток ты вовсе не сможешь спать!..
Я с облегчением перевела дух. Подумаешь, не спать пару ночей… всё равно не пришлось бы…
– Но всё же, почему ты не чувствуешь колдуна? – спросила я немного погодя.
Вейден выразительно пожал плечами.
– Сам не понимаю, – сказал он. – В этой дамочке нет ничего, что указывало бы на её принадлежность к нашему сословию, но как-то ведь она проворачивает все эти делишки! Тот призрак в твоей спальне, сонные чары на всём замке, таракан, папашу твоего она как-то приворожила… теперь вот сонник. Как она это проделывает, ума не приложу!
– Может, спросим у неё самой? – предложила я.
– Это идея… – Вейден сдвинул брови. – Но нужно, чтобы она пришла одна…
– Сейчас организуем, – кивнула я и рявкнула во весь голос: – Няня!!
– Чё? – просунулась она в дверь. С похмелья нянюшка выглядела не очень здорово. – Подать чего?
– Позови сюда баронессу… тьфу! Герцогиню Занг! Скажи, королева Илисса желает её видеть, и немедленно! Пусть придет одна – за этим уж ты проследи.
– Будет сделано! – Нянюшка вытянулась во фрунт, потом схватилась за голову и удалилась, тихо ругаясь и время от времени налетая на косяки дверей.
14
Спустя четверть часа в мою дверь постучали.
– Да отпусти же меня! – раздался возмущенный голосок. – Что ты себе позволяешь, деревенщина! Я закричу!!
– Пасть заткну, – мрачным басом пообещала нянюшка и втолкнула ко мне в комнату бледную герцогиню.
– Спасибо, няня, – сладким голоском сказала я, похлопывая по бедру хлыстом. – Постой за дверью, проследи, чтоб никто нам не помешал…
Узрев меня, герцогиня побледнела ещё больше и попятилась.
– Как… как же так? – выговорила она трясущимися губами. – Почему?..
– Почему я до сих пор жива? – помогла я. – За это надо благодарить вот его…
Из-за ширмы неслышно появился Вейден. Надо сказать, колдун, приготовившийся к атаке – не самое приятное зрелище. К тому же зимой во дворце темновато даже днем, а при свечах Вейден выглядел ещё внушительнее.
Герцогиня странно икнула и осела на стул.
– Говори! – рявкнула я, и она подскочила. – Зачем ты пыталась меня убить?
Герцогиня закатила глаза и начала сползать на пол. Вейден взял её за хрупкие плечики и рывком посадил на место.
– Позвольте мне, ваше величество, – вкрадчиво сказал он. – Угрозы здесь ничего не дадут.
Вейден наклонился над герцогиней, глядя ей в глаза. Потом сделал странный жест рукой, провел раскрытой ладонью перед широко раскрытыми глазами герцогини. Та не отреагировала, по-прежнему сидя очень прямо и глядя прямо перед собой.
–
