— У нас Маша.
Выражение его лица моментально изменилось. Буквально — исказилось. Словно от боли.
— Маша? Где? — произнес он медленно и сделал шаг назад.
— Она тут. Стоит рядом с тобой, — ответила Алка.
— Маша, — позвал Атос.
Она хотела ответить, но оказалось, что не может выдавить ни звука. Она сделала глубокий вдох и лишь после этого смогла отозваться:
— Да, я здесь. Я, кажется, не вовремя…
Вместо Атоса ответила Алка:
— Нет, Машка, давай, лучше все решим. Леша не в гости ко мне пришел. Он живет здесь. — Она говорила все более взволнованно. — Я знаю, Машка, ты можешь испортить нам всю жизнь, но я его люблю, — и тут она вдруг заплакала и уткнулась лицом в грудь Атосу. — Мы уже заявление подали… Ой, как это все стыдно…
— Не унижайся, Алла, — сказал Атос, поглаживая ее волосы. — Пусть делает, что хочет. Только не унижайся.
Да вы что?! — закричала Маша. — Идиоты что ли?! Я что — зверь?! Да, мне больно, но я что, убивать что ли вас буду?! Какие же вы дураки, Господи!!! — Она закрыла лицо руками.
Алка оторвалась от Атоса и схватила в объятия Машу:
— Машка, ты прости меня. Мне всегда твои мальчики нравились, но это совсем другое. Это серьезно. Правда.
— Ну, а как бы мы с тобой?.. — невпопад сказал Атос. — Я же тебя не вижу.
— Да успокойся ты, — Маша потрясла Алку за плечи. — Все нормально. Вам хорошо, и порядок. — Как она ни старалась, но в этих ее словах все же прозвучала горечь. — Потом обратилась к Атосу: — Посмотри сюда.
Он повернулся на голос, и Маша дала ему слабый посыл на видимость.
— Маруся!.. — воскликнул он. — Я вижу тебя. Только ты… прозрачная. Как призрак.
— Для тебя я всегда буду такой, — усмехнулась она. — Чтоб не передумал. — Она помолчала, пытаясь проглотить подкативший к горлу комок. — Ладно. Давайте о деле. Где деньги?
— Все у меня. — Взметнулась Алка. — Даже на адвоката не пришлось тратиться, Лешу и так отпустили, и дело закрыли.
— Давай их сюда.
Алка открыла шкаф и выволокла оттуда чемодан.
— Почему ты их в милицию-то не сдала?
— Не знаю… Жалко было. Решила, если позвонишь, еще раз скажешь, тогда и сдам.
— Молодец, — усмехнулась Маша, открывая крышку. Отмерила на глаз половину содержимого и, загребая горстями пачки стодолларовых бумажек, выложила их на диван. — Это вам. Мой свадебный подарок.
— Машка, перестань, это же целое состояние!
— Вот и хорошо. Проводи меня.
Тут словно ожил Атос:
— Если ты думаешь меня купить… — начал он. Но Маша прервала его:
— Молчи уж… Киса.
И он осекся.
Он смотрел на нее глазами побитой собаки. А Маша-призрак, Маша недосягаемая мечта, выходя из комнаты, бросила ему только:
— Пока.
Алка не произнесла больше ни слова. Только ее рыжая мама искренне возмутилась:
— Уже уходишь?! Я даже покормить тебя не успела!
Видно она не была в курсе истории знакомства дочери с женихом.
— Я не голодна, — заверила Маша, натягивая шубку. — До свидания.
И вышла в ночь, держа в руке значительно полегчавший чемодан.
Стоя на обочине и пытаясь поймать машину, она попробовала разобраться в своих чувствах. И неожиданно обнаружила, что никакой трагедии не случилось. Ощущала она не более, чем легкую обиду. Она уже НЕ ЛЮБИТ АТОСА, вот в чем дело. Уже давно не любит. А думала о нем просто по привычке…
Притормозила машина.
— Куда? — спросил водитель.
Маша хотела назвать домашний адрес, но губы сами произнесли совсем другое. И, уже садясь, она поняла, наконец, что едет к человеку, которого ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочет видеть.
Дверь отворилась.
— Привет, — произнес Игорь так, словно они расстались с ним полчаса назад. — Подожди. — Он сходил на кухню и вернулся с огромным букетом роз. — Я ждал тебя, — сказал он, протягивая ей цветы.
Ждал? Но ведь с той ночи, которую она провела здесь, она даже ни разу не вспомнила о нем. Они вообще не договаривались, что когда-нибудь встретятся, а уж тем более не говорили о точной дате. Как же он мог ждать ее?
— Как ты узнал?
— Я ждал тебя каждый день. Помнишь, как Карлсон обижался, что у Малыша не готовят каждый день торт со сбитыми сливками? Я не хотел, чтобы ты обижалась. А тех денег, которые ты заплатила мне за поездку в Новосибирск, на цветы хватало. Свои бы я не тратил, я ведь жадный. — Он осторожно снял шубку с ошалевшей Маши, повесил, затем обернулся, обнял и поцеловал ее в губы.
И Маша как будто растворилась в этом поцелуе.
Потом, когда он отпустил ее, она встряхнула головой, поморгала, улыбнулась и сказала:
— Слушай, а ты умеешь с толком тратить деньги! На-ка, распорядись и этим, — и подала ему чемодан.
— Что там? — спросил Игорь, взвешивая его на руке.
— Баксы. Сотенные.
— Солидно, — усмехнулся он. — Неплохое приданое.
— Даже так?
— А разве нет?
Она слегка нахмурилась, потом улыбнулась и сказала:
— Да.
— Случилось чудо! Друг спас друга! — закричал он дурашливым «карлсоновским» голосом. Затем поставил чемодан на пол и вновь, обняв, поцеловал ее долгим-долгим поцелуем.
— Слушай, — возмутилась Маша, пытаясь отдышаться, — может быть, ты меня все-таки пригласишь в комнату?
— Посмотрим.
