-Прыгай! Поймаю, - со скрытым сомнением в голосе обратился ко мне всадник.
Я опасливо посмотрела вниз, представила, как красочно будет выглядеть мое распластанное тело на земле, если конь шагнет в сторону, но требование выполнила. Здесь бы Нарькину сноровку...
Обошлось. Нет, эта скотина, естественно, сделала шаг вперед, но парень успел изловить меня за шиворот, чудом не вывалившись из седла. Посадил впереди себя и негромким, властным голосом произнес, обращаясь к коню: 'В Рощу Друидов'. Странный человек.... Да человек ли? Сколько других проехало бы мимо, сколько помогло бы деревенским? Наверняка, большинство. Но философствовать над вопросами: 'А не сделала ли я ошибку?' и 'Зачем я ее спас?' было некогда.
'И зачем я ее спас? Жизнь сотен, да каких там сотен - тысяч людей висит на волоске, а я отвлекаюсь на подобные мелочи'. Мужчина тяжело вздохнул и подбросил ветку в костер. Пламя всколыхнулось, треснуло, но тут же стало тише, испугавшись пристального взгляда карих глаз. Девушка шевельнулась во сне, и он затаил дыхание, боясь разбудить. Впрочем, зря опасался: после дня бешеной скачки ее не поднял бы и знаменитый набат 1212 года...
...Жители Конги проснулись одновременно. От колокольного звона закладывало уши, а подвывания собак, аккомпанирующих ему, вызывали невольную дрожь. Население собралось у храма в рекордные сроки, тоскливо переминаясь с ноги на ногу и клацая зубами от страха и холода. Священник истово крестился, доблестные стражники, призванные защищать город, не проявляли должного энтузиазма, а сельского вида мужик с вытаращенными глазами и ставшими дыбом волосами, мгновенно протрезвевший, разъяснял народу причину экстренной побудки:
- Иду я, значить, к себе домой от свояка, звездами любуюсь, природушкой дышу, как вдруг вижу - тень якая-то от храма отделилась. Я то ить подумал, это наш батюшка во двор вышел, - тут рассказчик заметил пробивавшуюся в первые ряды слушателей дородную даму, сглотнул и чуть дрогнувшим голосом продолжил. - Ну, я себе и говорю: 'Иди к священнику, Митрий, да повинись, шо жену не предупредивши, так долго в гостях был!' А как подошел - так ахнул - дьявол передо мной стоит. Глаза огнем горят, из-под верхней губы клыки торчат, сам весь в черном... Видимо, в обитель святую пробраться хочет, да Господь наш его не пускает. А потом как увидел меня бес этот поганый, да особливо крест нательный, который я в руке сжал, как зашипит, забормочет что-то. В столб пламени обернулся, пролетел мимо меня и исчез за лесом. Только след на стене оставил.
На этом моменте мужик прервался, дабы показать усомнившимся и любопытным место 'сражения'. Он был доволен и знал, что теперь скандал дома его уже не ждет. Ради
этого стоило потерпеть - неизвестно, кто страшнее - дьявол или жена.
Весь последующий месяц мужчины охраняли храм по очереди, а чтобы ни было так жутко и холодно (осень как-никак), согревали себя изнутри известной всем народам жидкостью, в обиходе именуемой самогоном. Домой, ясно дело, возвращались навеселе, а женам да матерям подобный разгул очень не понравился. Посему, вскоре история с темной силой была замята, но легенда сохранилась и жила уже сто лет, обновляясь новыми подробностями ...
Костер полыхнул еще раз, и он разглядел, наконец, спасенное им сокровище. На вид - не старше двадцати лет, волосы пепельно-русые, заплетены в косу, довольно миловидное лицо даже во сне сохраняет насмешливое и упрямое выражение. Одета по-простому, как странница: легкий плащ, теплая куртка, брюки из мягкой кожи, эльфийские сапоги. На поясе небольшой кинжал. Мужчина усмехнулся - с таким не то, что от волка - от зайца не защитишься. 'Как только проснется, узнаю, где живет, и сдам на руки родителям - пусть присмотрят за своим чадом. А мне с ней возиться недосуг. И так полдня потерял'. Сам он мог находиться в седле по нескольку дней, делая лишь небольшие перерывы, но неприспособленная к подобным подвигам деревенская девчушка такого испытания не выдержала бы.
Черный конь подошел к хозяину и, громко фыркнув, выразительно посмотрел на небо.
Темные тучи вот-вот собирались разразиться ливнем, а то и грозой. Ни конь, ни его владелец дождя не любили, и сидеть под открытым небом, наслаждаясь внеочередным мытьем, явно не вдохновляло. Но разве кто-то спрашивал их мнение? И поэтому мокрому, раздраженному и проклинающему небеса человеку ничего не оставалось, кроме как тупо смотреть на догорающий костер. А виновница этого несчастья мирно посапывала во сне, укрытая его теплым плащом.
Глава 1
Не надо думать о людях плохо - они этого не заслуживают. Они вообще не заслуживают того, чтобы о них думали (знаменитое дриадское присловье).
Меня разбудил ароматный запах жареного мяса. Вставать очень не хотелось, но голод победил утреннюю дремоту, и я лениво приоткрыла глаза. Мой спаситель деловито осматривал подозрительные грибы с белой волнистой шапкой, видимо соображая, съедобные они и нельзя ли опробовать сомнительное яство на мне. Над костром висели прутики с колбасой. Рядышком, на лопухе, вольготно расположились хлеб и фляга. Трава, листья деревьев искрились от капелек росы и дождя, в воздухе явно веяло сыростью.
-Выспалась, соня?
Сцедив зевоту в кулак, я потянулась, мимоходом скинула на землю свой серый и чужой черный, явно рассчитанный на холодную погоду плащ. И почувствовала, как щеки заливает густой румянец. Неужели парень так всю ночь и просидел под открытым небом в тонкой рубашке?
-Вроде бы да. Спасибо.
-За то, что спас или за то, что дал выспаться? - спросил с абсолютно серьезным видом рыцарь, принимая поднятый и быстро отряхнутый мною плащ, протянул его к костру, досушиваться.
-И за то, и за другое, - тихо буркнула в ответ.
Он скептически оглядел меня, но, увидев только искреннюю благодарность во взгляде, широким жестом предложил разделить с ним скромный завтрак. К грибам я не притронулась, несмотря ни на какие уговоры - меня, конечно, трудно отравить, но все-таки возможно, а вот колбаса была выше всяких похвал. Во фляге, кстати, оказалась вода, что приятно удивило - как правило, рыцари наливали в них кое-что покрепче. И вообще, необычный он какой-то. Каштаново-рыжие, со смоляными прядями, волосы, карие глаза с красноватым блеском, смуглая кожа, высокий рост, крепкое телосложение - не типаж жителя Сиберии. А гости в такую глушь редко добираются...
-Послушай, мы уже полчаса общаемся, а я даже не знаю, как тебя зовут! - я села у костра, обняв колени, греясь да изредка подкидывая мелкие веточки в догорающий огонь.
-Что в имени моем?.. - с ехидством поинтересовался парень, собирая небогатые пожитки, разбросанные по всей стоянке. Он двигался с поразительной скоростью - казалось, мгновение назад я видела его перед собой, но вот слух уже отмечает шелест зарослей в сажени за спиной.
Вспыхнувший язычок пламени сложился в купол, напомнив деревенский приход, и я не преминула съязвить:
-А может, я свечку за тебя в храме поставлю.
-На упокой? - он даже оглянулся, по лицу впервые скользнула хитрая улыбка.
-Нет! За здравие. Ну не хочешь - не говори!
Тоже мне, великий секрет. Опасается, что наведу порчу? Тайная власть имени... Неужто верит в очередное людское суеверие? Я обиженно отвернулась, перевела взгляд на пасущегося на полянке коня. Огромное черное чудо природы, с белыми носочками и звездочкой на лбу, минуту назад мирно щипавшее травку, вдруг резко вскинуло голову и так посмотрело в ответ, что сердце убежало куда-то в пятки.
-Эй, не дуйся! Твое имя мне тоже не известно, - справедливо заметил рыцарь, наконец, закончив сборы, и присел рядом на корточки, разворашивая угли.
Помолчав с минуту из вредности, я неуверенно протянула ему руку:
