как истый строевик…И был в уме порядок,лихой солдатский шик!Он был такого сорта,что знал: вот — да, вот — нет,он был уверен твердо,что значит тьма и свет…Как в первый разТы слишком много взял, пожалуй,С одной журнальной полосы,Ты столько книжек знаешь, малый!..…Примись-ка лучше за азы.Ты столько прочитал упрямо,Так высоко поднялся ввысь…А ты сложи-ка слово «ма-ма»,А ты за азбуку возьмись!Ты все читал, почти что спятя,Ты за томами брал тома…А ты сложи-ка слово — «дя-дя»…Дорога. Дерево. Дома…Ты все постиг на этом свете,Тебя он вовсе не потряс!..А ты смотри, как смотрят дети,Смотри, как смотрят в первый раз…Бомбей.Полуулыбка сфинксаУже я с тайной мира свыкся,живу легко день изо дня…И потому загадка сфинксауже не мучает меня.Но видел раз, как деловитоу храма охраняла дверьизваянная из гранитато ль женщина, а то ли зверь.Я был захвачен вечной спешкой,дал мелочь продавцу газет……Но странною полуусмешкойя все «же был тогда задет.*И я ещё задумаюсь о том,что значит правда и что значит совесть…Я не из тех,кто тягостным постомсебя терзает, в монастырь готовясь.…Мирская совесть тонкая, как нить!..И я живу, и радуюсь, и стражду.…А сложность в этом, чтоб соединитьс желаньем счастья нравственную жажду.*Из исторических событийлишь остается смутный гам…Я вижу:вот идет Овидийпо бессарабским берегам.Где в чайной райпотребсоюзана окнах шторки парусят,его ждала, быть может, музапочти две тыщи лет назад.И, может быть, среди райцентрабродил певец «Метаморфоз»,где о поднятии процентатолкует молодой завхоз.Облокотясь на спинку стула,я взял салатик и вина…И вечность, может быть, дохнуласквозь шторки узкого окна.ГамбургБыло время, робко у порталабелый голубь брал из рук зерно……В этом мире тайного не стало!
