– Хочешь сказать, я тебя обманываю?
– Ничего я не хочу.
– Твоя тетя замечательная, только немного сумасшедшая.
– Так ты мне расскажешь или нет? Иначе я не буду больше убираться в твоем холодильнике.
– Я…
– Хорошо, я закончу уборку, ? улыбнулась Шенни. ? Но ты все равно должен мне все рассказать. Ты один из тех беспризорников, которых приютила Руби. Похоже, тебе пришлось нелегко.
– На самом деле у меня была мать. Я был ей не нужен, но и усыновить меня она никому не позволяла. А ты родилась в нормальной семье.
– Ты шутишь?
– У тебя есть мать и отец, и, я так думаю, ты была желанным ребенком.
Шенни вспомнила своих эксцентричных родителей и усмехнулась.
– Ты прав. Я была желанным ребенком. Они не знали, что со мной делать, когда я родилась, да и сейчас не знают, но они хотели, чтобы я у них появилась.
– Я же был ошибкой.
Шенни посмотрела на него. Прядь каштановых волос упала на его лоб. Она могла бы дотронуться до них…
Ну вот, опять! Да сколько можно думать об этом!
– Как это?
– Моя мать забеременела от богатого человека в надежде, что это заставит его жениться на ней. Она ошиблась.
– О, мне так жаль…
– Он все отрицал. Тогда тест на ДНК еще не проводили. Мать отдала меня на воспитание в другую семью, но каждый раз, когда у нее появлялся ухажер, она забирала меня обратно. Так однажды у нас появилась Морин.
– Я не понимаю…
– Ты не представляешь, каких типов моя мать приводила к нам домой. Джек был самым худшим из них. У него была дочь, Морин. Ей тогда исполнилось девять лет, а мне семь. Джек был садистом, но моя мать думала ? он лучше всех. Я был рад, что у меня появилась сестра, а Морин просто обожала меня. Она всегда мне помогала. Мы прожили вместе два года, и каждый раз, когда Джек… В общем, она налетала на него, как тигрица, кусалась и царапалась. В итоге он и ее избивал, но каждый раз, когда Джек поднимал на меня руку, он знал ? ему придется противостоять нам обоим.
– Спасибо Морин, ? дрожащим голосом проговорила Шенни.
Пирс кивнул.
– Она была замечательной.
– А что случилось потом?
– Потом моя мать и Джек расстались. Мы с Морин оказались в разных семьях. Сначала мы поддерживали связь. Каждые полгода я получал от нее письма. Когда мы выросли, она перестала писать мне. В последнем письме она поставила меня в известность, что встретила мужчину своей мечты.
– Это было не так?
– Кто знает? ? горько ответил Пирс. ? Я знаю только, что она была сумасшедшей, буквально повернутой на саморазрушении.
– Наркотики? ? Шенни с ужасом подумала о детях. ? Не может быть…
– Она не принимала наркотики. У нее был диабет, а она очень хотела детей. Всю свою жизнь она мечтала о семье.
– Но ее диабет…
– Об этом я и говорю. С каждой беременностью ей становилось все хуже, но она не собиралась останавливаться. Год назад она нашла меня. Я был успешным архитектором в Сиднее, купил этот дом, чтобы отдыхать здесь в выходные. О семье я даже и не помышлял. Тут появилась Морин и сказала, что беременна и эта беременность разрушит все, что осталось от ее почек. Она попросила меня о помощи, и я не смог отказать. Она не хотела, чтобы жизнь ее детей сложилась так же, как у нее. Пока она говорила, я вспомнил, как она защищала меня когда-то. У меня не было выбора. Я предложил ей переехать сюда.
За столом воцарилась тишина. Шенни потрясенно смотрела на Пирса, затем улыбнулась.
– Я всегда знала, что ты очень хороший.
Он с трудом улыбнулся ей в ответ, и она поняла, каких усилий ему стоил этот рассказ.
– Ладно, я продолжу. Ты же хотела знать все. К тому времени у меня уже появились проблемы с соседями. Здесь хотели построить молочную фабрику, и местным жителям не пришлось бы платить за перевозку их молока. Но я влюбился в это место и заплатил за него больше, чем оно стоило. Так что фабрику построили где-то в другом месте. Потом я появился тут с детьми и беременной больной женщиной. Я ездил на дорогой спортивной машине, а дети выглядели оборванцами. Меня сразу осудили и возненавидели.
Шенни чувствовала, что комок в горле мешает ей дышать.
– Мне так жаль…
