В письме, между прочим, Александр Арсеньевич писал, что еще летом 1907 г. мы сыграли «серьезный» матч вничью. Это было весьма основательным доводом: среди столичных шахматистов брат значился в первой пятерке.
Я был внесен в список участников турнира и разделил в нем четвертое — шестое места с Г. А. Гельбаком и С. Ф. Лебедевым, участниками П. Романовский после окончания всероссийских турниров. Мне реального училища была присуждена первая категория, некоторые мои партии с лестными отзывами были опубликованы в печати. Особо была отмечена моя победа над первым призером турнира мастером С. Н. Фрейманом. Заключительную часть этой партии, которую я провел в остром атакующем стиле, привожу ниже. После 17-го хода Фреймана (Кс6: d4) (диаграмма № 6) последовало: 18. g5—g6 Kd4:e2 19. g6—g7 Фа5:сЗ+ 20. Kpel:e2 ФеЗ:g3 (не помогало черным и Са6+ 21. Kpf2 Фd4+ 22. Kpf3) 21. g7:f8Ф+ Кре8:f8 22. Фh7—h8+ Kpf8—e7 (Если 22 ... Фg8, то 23. Ф:g8+ Kp:g8 24. ЛbЗ Сb4 25. аЗ Са5 26. ЛgЗ+ Kpf8 27. Лh7 и угроза ЛfЗ или Лgg7 непредотвратима) 23. Фh8—f6+ Kpe7—d7 24. Фf6:f7+ Kpd7—с6 25. Фf7— е8+ Крс6—с7 (Если 25 ... Крb7, то 26. Фе7+ Кра6 27. ферзя белые отходят королем ЛhЗ и на любой шах черного тоже с шахом) 26. Фе8—е7+Крс7—b8 27. Фе7—d6+Kpb8—b7 28. Лh1—h7+ Kpb7—а6 29. Кре2—dl+ (Уже возможно было 29. Л:а7+) 29 ... Кра6—а5 30. Лh7:а7+. Белые сдались.
В 1909 г. я участвовал во Всероссийском турнире любителей, где впервые встретился с Александром Алехиным. некоторые мои партии, игранные в этом турнире, читатель И найдет в настоящей книге.
Весной 1909 г., затем в период 1910—1912 гг. я выступал в нескольких петербургских турнирах. Особенно успешно мне удалось сыграть в турнире Политехнического института. Набрав 10,5 очков из 11, я занял первое место. Позднее, в 1913 г., выиграв заключительный матч из двух партий «у Фреймана, я завоевал звание чемпиона высших учебных заведений Петербурга.
В этих турнирах, особенно в 1909—1910 гг., я по-прежнему свои партии проводил крайне остро и рискованно. Достаточно посмотреть на следующие две позиции (диаграммы № 7 и 8).
Обе партии игрались в 1909 г. в весеннем турнире Петербургского шахматного собрания. В партии с Раушем мой последний ход был 16. g2—g4, а в партии с Прокофьевым 15 ... g7—g5.
Рауш не выдержал и решил сразу наказать меня за антипозиционную игру, пожертвовав на f4 слона. Последовало: 16 . . . С:f4 17. ef Ф:d4 18. Сb2 Ф:с5 19. Лс1 Фb6 20. Кс4 Фd8 21. gf ef 22. ФgЗ Kf6 23. Ке5 cb 24. Лgl Фе7 25. ab Лас8 26. Л:с8 Л:с8 27. Сс4+ (Еще энергичнее 27. СаЗ) 27 ... Kph8 28. Kf7+ Kpg8 29. Ф:g7x.
В другой партии моим партнером был С. Прокофьев, впоследствии знаменитый советский композитор, тогда же еще скромный ученик Петербургской консерватории. Дебютную стадию партии с ним я провел совершенно неудовлетворительно, и позиция на диаграмме, строго говоря, у черных уже проигрышная. Прокофьев мог бы, например, с большим успехом, чем Рауш, пожертвовать слона на f5, но можно, впрочем, выиграть и без жертвы. Последовало: 16. Фdl Фd8 17. Ке2? (Белые получили бы сокрушительную атаку, играя 17. е4 de 18. К:е4) 17 . . . Kh6 18. Фе1 0—0 19. Кg3 h4 20 Kh5 Ce8 21. Са5 Фb8 22. Сс7 Фb7 23. Фе2 Kg4 24. Kf6+ К:f6 25. ef С:f6 26. Cd6 Лf7 27. g4? (Несмотря на потерю пешки, белые стояли бы еще достаточно хорошо, после 27. Фс2 или Лс2 с занятием единственной открытой линии «с», но вместо этого они завязывают борьбу там, где шансы черных лучше. А. Алехин и П. Романовский, Всероссийский турнир любителей памяти М. И. Чигорина, 1909 г.
Это ведет к катастрофе) 27 . . . hg 28. hg Лd8 29. Сb4 Лh7 30. g4 Лh4 31. gf Фh7! 32. Фf3 Ch5 33. fe Ф:d3 34. Ф:f6 Ф:еЗ+ 35. Фf2, ФhЗ, белые сдались.
В этом же турнире мне удалось осуществить оригинальную комбинацию, которая любопытным образом потом (через 37 лет!) повторилась в моей партии с В. Соловьевым (см. партию № 41).
Романовский — Вертоградов. Французская защита.
1. е4 е6 2. d4 d5 3. КсЗ de 4. К:е4 Се7 5. KfЗ Kf6 6. К:f6+
С:f6 7. Cf4 Кc6 8. сЗ О—О 9.Cd3 Фe7 10. О—О b6 11. Ле1 Сb7 (диаграмма № 9) 12. d4—d5 Кc6—d8 (Или 13 ... Лfd8 14.dc Са6 15. С:а6 и т. д.) 13. d5—d6! и белые выигрывают (Если 13 ... Фе8, то 14. d7 Фе7 15. С:с7 с угрозой Cd6) Вертоградов ответил 13 . . . с7:d6 и после 14. Cf4:d6 потерял качество и через 10 ходов сдался.
Таким образом, 1909— 1911 гг. были в известной мере периодом моего совершенствования в области искусства комбинации. Но наряду с успехами меня постигали и неудачи. В этом же турнире я проиграл коротенькие партии Левенфишу и Генкузену, получил несколько сомнительных позиции, которые мне удалось спасти лишь в результате плохой игры партнеров. Кончилось это тем, что моя шахматная репутация в кругах Петербургского шахматного собрания стала понемногу падать. Моя творческая линия не встретила поддержки, мою игру называли легкомысленной.
Оценка, данная моему творчеству, была справедливой X смутно начал понимать, что моя игра носит односторонний характер и что позиционное планирование игры мне удается плохо. Последовавшие события в шахматной жизни оказали в этом отношении на меня большое влияние. в это время на Западе появилась новая шахматная звезда в лице Хозе Рауля Капабланки. Выиграв матч у Маршалла и взяв 1-й призе в гроссмейстерском турнире в Сан-Себастьяно в 1911 г., Капабланка с триумфом провел гастроли в различных странах Европы и в 1913 г. приехал в Петербург. В это же время достиг вершин своей славы Рубинштейн и, наконец стремительно стал подниматься к этим вершинам и двадцатилетний А. Алехин.
В творчестве Капабланки и Алехина эстетика игры гармонично сочеталась с глубокими планами и тонкой техникой, Я понял, что на этом фоне мои пешечные штурмы являются какой-то полупародией на шахматное искусство, что в моих партиях шахматная мысль заключена в слишком узкие рамки, что я не ощущаю, не использую многочисленных возможностей, представляющихся шахматисту во время партии.
Я стал понемногу перестраивать свою игру. Не ослабляя своих комбинационных устремлений, сохраняя известную долю риска, я старался находить для него какое-то оправдание. На эту тему я не раз тогда беседовал с Алехиным, с которым был в очень хороших личных отношениях.
Как-то Алехин мне сказал: «Главный элемент красоты все же заключается в приближении к истине. Неправильная комбинация, хотя бы и далеко рассчитанная, с жертвой ферзя, ничего не стоит. Такая же комбинация, но правильная — граничит с творческим шедевром и доставляет огромное эстетическое удовлетворение».
«Правильная оценка позиции, — сказал он мне в другой раз,— играет решающую роль в силе игры. Я
