в наши-то годы…
Князь грустно улыбнулся:
– Не сумею я, Фрол, сам знаешь. Умру без службы, в полгода зачахну. Я потому и бодр пока, что Москва меня держит. И ладно бы хоть за дело, а то ведь ни за что погонят. В городе-то у меня все в полном порядке. Обидно…
У Ведищева в руках задребезжал поднос, по щекам обильно заструились слезы.
– Бог милостив, батюшка, может, пронесет. Чего только не было, а ведь выручал Господь. Эраст Петрович нам отыщет злодея, что генерала зарезал, государь и оттает.
– Не оттаает, – уныло протянул Долгорукой. – Тут вопрос государственной безопасности. Когда власти страшно, она никого не жалеет. Надо на всех страху нагнать, и особенно на своих. Чтоб в оба смотрели и чтоб ее, власти, больше, чем убийц боялись. Моя территория, мне и отвечать. Об одном только Бога молю: сыскать бы преступника побыстрее, своими силами. Хоть уйду без срама. Красиво служил и красиво закончу. – Он с надеждой посмотрел на чиновника особых поручений. – Как, Эраст Петрович, сумеете эту самую „БэГэ“ отыскать?
Фандорин помедлил с ответом и заговорил тихо, неуверенно:
– Владимир Андреевич, вы меня знаете, я п-пустых обещаний давать не люблю. У нас ведь даже нет уверенности, что убийца после совершенного им злодеяния отправился в Москву, а не в Петербург… В конце концов, действия Боевой Группы направляются именно из Петербурга.
– Да-да, верно, – грустно покивал князь. – Что ж это я, в самом деле. Супостатов этих весь Жандармский корпус вкупе с Департаментом полиции выловить не могут, а я к вам. Россия большая, злодей мог куда угодно податься… Уж простите сердечно. Знаете, как тонуть начнешь, то и за соломинку ухватишься. Опять же выручали вы меня неоднократно из самых аховых положений…
Статский советник откашлялся, несколько покоробленный сравнением с соломинкой, и произнес загадочным тоном:
– И все же…
– Что „все же“? – встрепенулся Ведищев, отставил поднос, быстренько вытер большущим платком заплаканное лицо, подсеменил к чиновнику поближе. – Или есть зацепка какая?
– И все же попытаться можно, – задумчиво проговорил Фандорин. – Даже должно. Я, собственно, и сам собирался просить ваше высокопревосходительство о п-предоставлении мне соответствующих полномочий. Убийца воспользовался моим именем и тем самым бросил мне вызов. Я не говорю уж о тех к- крайне неприятных минутах, которые мне по его милости довелось провести сегодня утром. К тому же я все-таки полагаю, что преступник из Клина направился именно в Москву. Сюда от места убийства всего час езды на поезде, мы и хватиться бы не успели. А в обратную сторону, до Петербурга, девять часов, то есть он и сейчас еще находился бы в пути. Между тем с одиннадцати часов объявлен розыск, все станции перекрыты, железнодорожная жандармерия проверяет пассажиров на всех поездах в радиусе трехсот верст. Нет, не мог он в Петербург податься.
– А может, он вовсе железкой не поехал? – усомнился камердинер. – Сел себе на лошадку и потрюхал в какой-нибудь Замухранск – отсидеться, пока шум не поутихнет?
– Замухранск для того, чтоб отсидеться, никак не п-подходит. Там каждый человек на виду. Спрятаться проще всего в большом городе, где никто никого не знает, да и революционно-конспиративная сеть наличествует.
Генерал-губернатор испытующе взглянул на Эраста Петровича и щелкнул крышечкой табакерки, что свидетельствовало о переходе от отчаяния к глубокой задумчивости.
Чиновник подождал, пока Долгорукой зарядит ноздрю и громогласно отпчихнется. Когда Ведищев тем же самым платком, которым только что вытирал слезы, промокнул своему сюзерену глаза и нос, князь спросил:
– А как искать станете, если он и здесь, в Москве? Ведь мильонный город. Я даже полицию с жандармерией вам подчинить не могу, разве что обязать к содействию. Сами знаете, голубчик, что мое прошение о назначении вас обер-полицеймейстером третий месяц в высших инстанциях плутает. Вы же видите, какой у нас по полицейской части Вавилон сделался.
Под Вавилоном его сиятельство имел в виду хаотическое положение, образовавшееся во второй столице после того, как был отставлен последний обер-полицеймейстер, слишком буквально трактовавший смысл понятия „неподотчетные секретные фонды“. В Петербурге шла затяжная бумажная канитель: враждебная князю придворная партия никак не желала отдавать ключевую должность долгоруковскому выкормышу, но и навязать генерал-губернатору своего ставленника у недоброжелателей тоже сил не хватало. А тем временем жил огромный город без главного защитника и законоблюстителя. Обер- полицеймейстеру предписано возглавлять и объединять действия и городской полиции, и Губернского жандармского управления и Охранного отделения, теперь же выходил форменный табор: подполковник Бурляев из Охранного и полковник Сверчинский из Жандармского писали друг на друга кляузы, и оба дружно жаловались на наглую обструкцию со стороны зарвавшихся полицейских приставов.
– Да, ситуация для произведения согласованных действий неблагоприятна, – признал Фандорин, – но в д-данном случае разобщенность розыскных органов, пожалуй, даже кстати…
Гладкий лоб статского советника наморщился, рука как бы сама собой потянула из кармана нефритовые четки, помогавшие Эрасту Петровичу сконцентрировать мысль. Долгорукой и Ведищев, привычные к фандоринским повадкам, слушали, затаив дыхание, и выражение лиц у обоих стариков сделалось одинаковое, словно у детей в цирке, которые точно знают, что цилиндр фокусника пуст, и все же не сомневаются – сейчас ловкач вынет оттуда зайчика или голубку.
И чиновник вынул:
– Позвольте спросить, отчего преступнику столь б-блестяще удался его план? – начал Эраст Петрович и сделал паузу, будто и в самом деле ждал ответа. – Очень просто: он был в доскональности осведомлен о том, что полагалось знать весьма немногим. Это раз. Меры по обеспечению безопасности генерал- адъютанта Храпова при пересечении Московской г-губернии были разработаны не далее как позавчера при участии весьма ограниченного круга лиц. Это два. Кто-то из них, посвященный в мельчайшие подробности плана, выдал наш план революционерам – сознательно или бессознательно. Это три. Достаточно найти этого человека, и через него мы выйдем на Боевую Группу и самого исполнителя.
– Как это „бессознательно“? – прищурившись, спросил генерал-губернатор. – Ну, сознательно – понятно. И на государевой службе оборотни есть. Кто за деньги нигилистам тайны выдает, кто по бесовскому наущению. А бессознательно – это без сознания что ли? Спьяну?
– Скорее по неосторожности, – ответил Фандорин. – Чаще всего б-бывает так: должностное лицо проболтается кому-то из близких, кто связан с террористами. Сын, дочь, любовница. Но это удлинит нашу цепочку всего на одно звено.
– Так. – Князь снова полез за понюшкой. – Позавчера в секретном совещании по поводу приезда Ивана Федоровича (земля ему, грешнику, пухом) кроме меня и вас участвовали только Сверчинский и Бурляев. Даже полицию не привлекли – согласно указаниям из Петербурга. Так что ж, надо начальников Жандармского управления и Охранного отделения подозревать? Чудно что-то. А…а…апчхи!
– Дай Бог здоровьица, – вставил Ведищев и снова сунулся вытирать его сиятельству нос.
– И их тоже, – решительно заявил Эраст Петрович.
– Кроме того, – следует выяснить, кто еще из чинов Жандармского и Охранки был посвящен в д- детали. Полагаю, это от силы три-четыре человека, никак не больше. Фрол Григорьевич ахнул:
– Ос-поди, да ведь вам это плюнуть и растереть! Владим Андреич, право слово, погодите убиваться! Если уж службе конец, то по всей форме уйдете, красиво. Под белы рученьки проколют, а не пинком под зад! Эраст Петрович нам враз иуду этого высчитает. Скажет: „Это раз, это два, это три“ – и готово.
– Не так все просто, – покачал головой статский советник. – Да, Жандармское управление – первая возможность утечки. Охранное отделение – вторая. Но есть, увы, и т-третья, расследовать которую я не смогу. Согласованный нами план мер по охране Храпова был отправлен шифрограммой на утверждение в Петербург. Там излагались данные и обо мне как о лице, ответственном за безопасность гостя, – с выпиской из служебного формуляра, словесным портретом, агентурным описанием и прочим. Одним словом, всё как полагается в подобных случаях. Зейдлиц потому и не усомнился в лже-Фандорине, что был доскональнейшим образом оповещен о моих приметах и даже моем з-заикании… Если источник утечки
