Поздним вечером

Бондарев Ю ВПоздним вечером

Юрий Бондарев

Поздним вечером

Тонко дребезжат стекла. Сквозь шум бурана слышно, как на дворе глухо хлопает калитка. Коля, весь напрягаясь, останавливает взгляд на окне, потом негромко говорит:

- Показалось... Я думал, мама, а это ветер. Ты, Миша, слышал, как загремело?

- Непогода какая... - Миша, послюнив палец, не сразу перелистывает страницу, с сосредоточенным видом наклоняется над книгой и прерывисто вздыхает: - Прямо не дождешься.

Колина мать работает врачом в степном районе, недалеко от города Актюбинска; каждое утро за ней приезжают сани из больницы, и дед Степан увозит ее до восьми часов вечера. Сейчас уже десять, но ее все нет. А буран хлещет в стели, гремит по крыше, дико взвизгивает в трубе, дергает дверь в сенях, будто кто- то в злобе ударяет, наваливается плечом, срывает ее и не может сорвать с петель. На улице все гудит, и порой кажется, что комната несется по воздуху, в вихрях снега, оторванная от всего мира.

Мальчики сидят на диване и то и дело поглядывают на стенные часы. Миша хмурится и, стараясь не сопеть, уже второй раз осторожно листает книгу про зверей Африки. Он давно торопится домой, так как отпросился к Коле 'только на минуту', но ему и боязно, и неудобно уходить, хотя живет он рядом через несколько домов.

А часы на стене неустанно и сонно тикают. Изредка в них что-то обрывается. Тогда гиря дергается, и мальчики вздрагивают. В комнате полутемно. Возле дивана на столе горит большая керосиновая лампа: два дня нет электричества - буран порвал провода. Радио тоже молчит. Два дня в степи, не утихая, ревет непогода. Она царапает стены, стучит в стекла и кидает в них непроглядным снегом, все наваливая и наваливая под окнами сугробы.

- Буран! - говорит Миша, поднимая голову от книги. - Ишь как воет... Страшно сейчас в степи.

Коля внимательно смотрит на Мишу, с минуту слушает, как воет буран, и вдруг начинает беспокоиться:

- Как бы мамка не заблудилась...

- А ты знаешь, в позапрошлую зиму тракторист окоченел до смерти, заблудился... а в прошлую отец чуть совсем не замерз, - почему-то шепотом говорит Миша и делает такое лицо, точно сообщает по секрету о необыкновенной тайне.

Коля уже слышал эту историю несколько раз, но ему хочется заново послушать.

- Как же это? - удивленно спрашивает он и подвигается ближе к Мише. Сказки бабушкины.

Но глаза у Миши очень серьезные.

- Не сказки, а очень просто. Поехал отец в бригаду: что-то с тракторами случилось. Темнища - жуть! Хуже, чем сейчас. Буран так и метет, так и метет... Знаешь, как в степи? Я ездил раз в МТС, так знаю... А отец ехал, ехал - и вдруг дороги нет, заблудился. Мы его ждали, ждали целую ночь. Мать говорит: 'Ну, пропал отец!' И вдруг слышим - лошадь пришла. Выбежали мы, а отец весь в снегу, прямо и лица не видно! Мамка чуть не плачет, а он говорит: 'На войне не погиб, а здесь чуть...' Ноги, руки снегом оттирал белые все были...

Опять хлопает калитка, гремит в трубе, в сенях, позванивают стекла, и мальчикам кажется, что кто-то огромный колотит озлобленно по стенам, топчется в тяжелых валенках под окном, и давит на стекла, и стонет от нетерпения.

И от этого хаоса звуков уши наполняются протяжным, тонким звоном.

- Ветер, - выдыхает Коля. - Это ветер...

Миша тихонько смеется:

- Конечно, ветер! Давай книжку смотреть! Ты садись рядом, а?..

Подумав, Коля садится вплотную к Мише, а тот сопит, с какой-то опаской перелистывает страницы и украдкой из-за плеча оглядывается на черные окна. Коля, тоже озираясь на темные углы, поеживаясь, спрашивает негромко:

- Ты почему так смотришь? Мерещится тебе?

- Не-ет, что ты! Вот выдумал, - шепчет Миша, нагнув голову.

В тишине листы книги, толстые, гладкие, гремят, как полотно на ветру. Минуту оба молчат. Потом Миша напряженно морщит лоб и, глотая слюну, говорит:

- Как я домой теперь пойду? Мать, наверное, ищет...

- Знаешь, давай чай пить, - предлагает Коля с надеждой. - Чайник поставлю, у нас конфеты шоколадные есть. 'Белка' называются'. Хочешь, Миша?

- Да мне идти нужно. Я уроки еще не делал. А то завтра по арифметике Марья Сергеевна ка-ак вызовет да ка-ак двойку поставит!..

- Ну и иди. - Коля презрительно усмехается. - Боишься, достанется дома? А в школе хвастался, что тебя никогда не ругают! Врешь все!

Миша сдвигает рыжеватые брови. Он колеблется.

- Давай... подождем еще, - нерешительно соглашается он и снова украдкой косится на окна.

Коле сразу становится веселее. Ему хочется рассказать сейчас то, о чем он давно думал, и он заговорщицки говорит:

- Ты знаешь... Вот если бы война... ты как, пошел бы в разведчики?

- Не возьмут, - вяло отвечает Миша. - Не доросли, скажут. - Он откладывает книгу и, некоторое время соображая, деловито насупливается. Может, взяли бы, только мать вот...

- Ерунда какая! - возражает Коля. - А если бы наша страна воевала с фашистами? Нет, меня бы мать отпустила. Как отца. - Коля пристально смотрит на стену, где в черной рамке висит портрет. - У меня отец был артиллерист. Он дрался с 'тиграми', танки были такие у немцев. Отца ранило, а он все стрелял... Пять танков подбил...

- У меня отец тоже, - кивает Миша, ссутуливаясь. - Ничего не боится.

- А ты боишься? - подозрительно спрашивает Коля.

- Нет... Что ты! А вот только отец мой ничего не боится, твоя мать тоже. Видишь, какой буран, света не видать, а она поехала.

- Она вся в отца, - серьезно заявляет Коля. - Отец сам говорил...

- Коль, а Коль, - немного подумав, очень тихо спрашивает Миша, - а ты в отца?

Коля переводит взгляд на окно, за которым с воем мелькают мутные тени, и опускает глаза.

- Я не знаю, - отвечает он, видимо опечаленный. - Отец ничего обо мне не говорил.

- А автоматы дали бы? - неожиданно спрашивает Миша. - Автоматы нужны, а то убьют!

Коля задумывается, затем машет рукой.

- А как же! Я знаешь о чем - Ведь я, наверно, не испугался бы. Пошли бы вместе с тобой. И выручали бы друг друга в бою.

- Да, - соглашается Миша, - одному плохо. Двоим лучше. Помочь можно друг другу.

Минуты три оба молчат. Коля берет со стола и долго рассматривает перочинный ножик с перламутровой ручкой, говорит грустно:

- Отец подарил. Это его ножик, до фронта. На память. Хороший?

- Ага. Только не острый, - хозяйственно замечает Миша, попробовав лезвие пальцем. - И легкий. Пушинка.

- Я его берегу.

- Стой, ходит кто-то. По чердаку ходит, слышь?.. Шаги, - шепчет Миша, вслушиваясь. - Вроде разговаривают там, слышь? Нет?..

Он с побледневшим лицом озирается на Колю, изо всех сил удерживая дыхание, широкие ноздри его раздуваются.

- Никого там... буран это, - отвечает Коля с трудом равнодушно. Мерещится тебе...

Миша мигает ресницами и слабо шевелит дрожащими губами:

- Мне мамку жалко. Она, должно, по поселку бегает, меня ищет. Ведь я из школы домой забежал - и прямо к тебе. А я ничего не боюсь. Мне домой надо... - И Миша виновато ерзает, избегая встретиться с Колей взглядом.

- Знаешь, - говорит Коля и даже встает с дивана. - Ты иди домой. Иди, Мишка, чего уж... Я останусь.