Мы встретились прямо у меня на участке. Мне не терпелось похвастаться перед ним покупкой недвижимости. Пусть видит, что я тоже не лаптем щи хлебаю.
Осмотрев горизонт, он произнес:
- Ну, что, старичок, поздравляю тебя с приобретением. - В голосе его, однако, не слышалось радости. – Засеешь поле репой?
Ладно. Смеётся, сами знаете, кто.
Я рассказал ему про Викентия Ивановича, с удовольствием наблюдая, как его глаз наливается интересом по мере моего повествования. Ну, знаете, как это бывает - по дну души пронёсся легкий бриз, колыхнув серое вещество, или что там ещё есть. А там и душа встрепенулась и взметнулась в бездонную высь.
Он задал парочку малозначительных, как мне показалось, вопросов, после чего вынес вердикт.
- Викентий не в теме. Он обычная шестёрка. Нужно выходить на реального чела.
Но для меня в данной ситуации было важнее другое.
- Значит, ты берёшься?
- Однозначно. Тут, старичок, попахивает «национальным проектом». Давай я ночку посижу, покумекаю, планчик набросаю, а завтра мы его с тобой обсудим на свежую голову.
Принято.
***
Чтобы поставить жирную, не побоюсь этого слова, точку на сегодня, я встретился с модератором Сурком и передал ему аванс. Можно было и на карточку сбросить, но мы, как и наши пещерные предки, предпочитаем наличные всем другим видам взаиморасчетов.
После этого мы снова увиделись с ним через час, но уже в виртуальности, на участке. Краем глаза я успел заметить парочку новых сооружений, но теперь они меня расстроили мало. Теперь у меня всё пойдет по-другому.
Сурок был увешан оружием, как новогодняя ёлка игрушками. На его могучей шее болтался крупнокалиберный пулемёт, состряпанный по лекалам Голливуда. В руке он держал гранатомёт - боеприпасы к нему в количестве дюжины висели на поясе. На шлеме он смонтировал себе ракетную установку. Довершала картину плётка «садо-мазо», небрежно выглядывающая из голенища сапога.
- Это твоё? - спросил Сурок, махнув неопределённо головой.
- Моё, - ответил я без лишней скромности.
- Здорово! А зачем?
- Есть крупный заказчик, - соврал я, чтобы не пускаться в пространные объяснения по поводу целей предприятия. - Взял специально под проект.
- И что он хочет? - продолжил Сурок.
- Ты встречал когда-нибудь заказчика, который знает, что хочет?
Шутка понравилась Сурку, но он опять повернул разговор в какое-то скользкое русло.
- И ты не знаешь? - спросил он.
- Не, я как раз знаю. Потому что сам программист.
Это был убийственный аргумент, после которого всякий уважающий себя человек должен заткнуться.
- Видишь вон ту хрень? - показал я пальцем, прекращая дебаты.
- Вижу. Разбомбить?
- Я тебе разбомблю! Это бытовка. Её трогать нельзя. А все, что появится сверх неё, мочи. Понял?
- Чего тут не понять.
Сурок без предупреждения, не сходя с места, отправил пулеметную очередь куда-то вдаль. Там заполыхало. По удовольствию, которое изобразилось на его лице, я догадался, что он - модератор от Бога. Значит, поле моё в надёжных руках.
Я одобрил его действия, подняв вверх большой палец, и вытащил «наладонник», чтобы завершить сеанс.
- До завтра!
Уже выйдя в реальность, я немного полежал в кресле, представляя, как Сурок прогуливается по бескрайним просторам «живого интернета». Взад-вперед. И приговаривает: «В Багдаде всё спокойно. Спите, достопочтенные жители Багдада».
Модератор - это, конечно, архаичное решение. Но очень необходимое в данной ситуации.
***
Назавтра Пашка позвонил ни свет ни заря. Обычно он любит понежиться в постели часов эдак до двенадцати, но, видать, его воображение будоражили денежные деревья и золотовалютные кустарники.
- Идем к твоему Викентию, - голосом Седьмого Ангела произнес он. - Я все придумал.
Мы встретились у метро «1905 года» и прошли до набережной пешком, чтобы Пашка посвятил меня в наши планы.
- Ты, главное, молчи, - увещевал он, и в том заключался центральный момент замысла. - А я расколю Викентия. Не таких ломали. Он против меня, если хочешь знать, ещё пацан. Я и с мэрами водку пил, и с губернаторами.
Что правда, то правда.
И, надо сказать, у него получилось. Без сучка, без задоринки. Или Викентий Иванович действительно был попроще, чем показался мне, или Пашка применил к нему какое-то новое психотропное оружие - пациент сдался уже минут через пять.
Бегло просмотрев черновики договора и технического задания, Викентий Иванович со скукой промолвил:
- Двадцать тысяч драхм.
Сумму он назвал колоссальную, поэтому меня чуть Кондратий не хватил, когда Пашка неправдоподобно, как в опере, рассмеялся загробным басом и сказал:
- Это несерьезно. На хорошую многоэтажку не хватит.
Откуда у него эти цифры? Но расчет оказался верным.
- Я такие вопросы не решаю, - признался Викентий Иванович и засмущался, как-то совершенно по- девичьи.
- Ну, так в чём вопрос? - вцепился в его оголённое горло Пашка, почуяв кровь. - Веди к главному.
Что-то завертелось в зиц-председательских мозгах, зашуршало, заскрипело, и он, наконец, доложил:
- Завтра буду у него на планёрке. Вопрос подниму.
- Вот и аиньки, - похвалил его Пашка. - Ты, стариканище, деловой мужик, оказывается. А всё прикидывался скромным да тихим.
Викентий Иванович проглотил грубую похвалу и тут же спохватился:
- А материал-то есть достойный? Образцы какие-нибудь? К нему лучше не соваться с пустыми руками.
Ну, тут уж настала моя очередь. Рассказал я ему в красках о своей плантации. Слегка этих самых красок прибавил. А как же! Лёгкий орнамент из лжи правде только на пользу. Пашка с энтузиазмом поддакивал и даже несколько раз ввернул слово «оазис», характеризуя участок.
Решили тут же, не сходя с места, облачиться в «костюмы» (комп у Викентия старой конструкции) и посетить объект, сняв все возможные сомнения.
То, что мы увидели, напоминало панораму Сталинградской битвы. Только более грандиозную по масштабам. Всё поле было утыкано воронками и устлано отходами военно-промышленной деятельности. На
