— Тогда прекрати это делать, — сердито сказала Пиппа. — Я не хочу с тобой разговаривать. Я возвращаюсь во дворец и буду там веселиться и петь.
— Как тогда на ферме, чтобы отвлечься от грустных мыслей?
— Наша машина стоит на середине дороги.
— Мне на это наплевать! Я — принц-регент Альп д'Эстелла и делаю то, что хочу, — Макс свирепо посмотрел на Пиппу, дожидаясь ее ответа, однако она молчала. — Почему ты молчишь?
— А что я должна говорить?
Не успев как следует подумать о последствиях своего поступка, Макс поцеловал Филиппу. Она ответила на его поцелуй. Ни одна женщина прежде не вызывала в нем такого желания. Пиппа запустила руки в его густую шевелюру, и Максу показалось, что он теряет рассудок. Их поцелуй длился целую вечность, они никак не могли оторваться друг от друга.
Внезапно Макс почувствовал, что за ними наблюдают. Он приоткрыл глаза и увидел троих мужчин и женщину, которые обступили его спортивный автомобиль.
— Не обращайте на нас внимания, мсье, — сказал один из мужчин, в котором Макс узнал актера театральной труппы. — Наш режиссер советует нам изучать реальную жизнь.
Пиппа опустила голову на плечо Макса и хихикнула.
— Если ты сейчас начнешь смеяться, я убью тебя, — прошептал Макс.
— Или, может быть, поцелуешь меня снова?
— Я просто утешал эту мисс, — сказал Макс, обращаясь к окружившим их людям.
— Да, — ответила женщина. — Это так мило, что наш принц-регент утешает опекуншу наследного принца. Вы так хорошо смотритесь вместе!
— Леву заявил, будто в конце месяца вы уедете в Париж, — произнес один из мужчин. — Мы задаемся вопросом, как же это возможно? Мисс никогда не оставит детей. И вы… поговаривали, что ваша мать не очень хорошо жила в браке с вашим отцом. Об этом шепчутся все слуги. Однако вы носите фамилию де Готье. Теперь мы видим: у вас все в порядке. Знаете, эту мисс нужно утешать и дальше, но только в этой стране.
— Эй, меня не нужно утешать, — пропищала Пиппа, пытаясь высвободиться из объятий Макса.
— Мисс, если вы хотите иметь дело с Леву и ему подобными, вам понадобится помощь, — улыбнулась женщина. — Леву — настоящий интриган, который может заставить народ ненавидеть вас.
— Это глупость, — произнес Макс, тем нее менее чувствуя нарастающее беспокойство.
— Поехали домой, — Пиппа посерьезнела. — Меня волнует Марк.
— С ним наверняка все в порядке, — Макс отпустил ее, — но все же поедем.
— Берегите детей! — крикнул мужчина.
— Мы желаем вашей семье всего хорошего! — прибавила женщина. — Возможно, и нам когда-нибудь повезет.
Вернувшись в замок, Макс и Пиппа обнаружили детей в добром здравии и прекрасном расположении духа. Беатрис сообщила, что недавно покормила их и теперь собирается уложить в кровать, чтобы они успели выспаться перед вечерней фотосессией.
— Я пойду в детскую, — сказала Пиппа.
— Ваша собака, наверное, нездорова, — произнесла Беатрис. — Сегодня она играла с детьми у фонтана, потом дремала на солнышке, а теперь спит у камина. Детям не удалось уговорить ее подняться с ними в детскую.
Пиппа бросилась в гостиную, Макс пошел за ней.
Долорес по-прежнему спала у камина. Услышав зов Пиппы, которая опустилась перед ней на колени, собака открыла глаза и слабо вильнула хвостом, а потом снова погрузилась в сон. Пиппа приподняла голову Долорес и ласково погладила.
— С ней все в порядке, — прошептала Пиппа, прижимаясь щекой к собачьему лбу. — Просто она очень старая. Ветеринар сказал, она недолго проживет. — Пиппа посмотрела на Макса, ее глаза были наполнены слезами. — Спасибо, что позволил привезти ее сюда. Ты мог бы отнести ее в мою комнату? Детям сейчас не нужно видеть собаку. Я буду ночевать с Долорес в соседней комнате.
Макс отнес собаку наверх. Пиппа расстелила для нее на кровати одеяло.
— Эта собака — настоящая семейная реликвия, — произнес Макс, а Долорес открыла один глаз и снова слабо вильнула хвостом. — Я разожгу камин.
Пиппа поблагодарила его и подошла к дверям, тем самым напоминая ему, что пора уходить.
— Ты не забыла, что в восемь часов состоится фотосессия?
— Я приду, а пока немного вздремну.
Макс не хотел оставлять Филиппу одну, сейчас она выглядела такой несчастной и беззащитной! Однако она ждала, пока он выйдет, время от времени поглядывая на собаку.
— Если я могу чем-нибудь помочь… — сказал он, и она кивнула.
— Спасибо, но помочь ты не сможешь. Пожалуйста, Макс, просто уходи.
Глава девятая
Парадная форма Макса оказалась намного красивее той, что он надевал в первый вечер. Она была сшита из темно-синего сукна, манжеты и воротничок были ярко-красными. Увидев свое отражение в зеркале, Макс рассмеялся.
— Сэр, вы прекрасно выглядите, — с упреком сказал Блейк. — Вы намного красивее прежнего принца.
— Я всего лишь регент, — Макс посмотрел на знаки отличия на груди. — Это какое-то безумие!
— Вы наш правитель, — ответил Блейк. — По меньшей мере таковым вы будете, пока маленький принц не вырастет.
— Хорошо, что теперь и Пиппе есть что надеть, — проворчал Макс, вспоминая ее наполненные слезами глаза. Сейчас Пиппе явно не до фотосессии, ее волнует только старая собака.
— Беатрис говорит, платье Пиппы просто великолепно, — ободряющим тоном сказал Блейк.
Пиппа не вышла к обеду, Макс сидел за столом в одиночестве. Леву также отсутствовал, что изрядно беспокоило Макса, хотя утверждать, будто он по нему скучает, было бы глупо. Утка, поданная на обед, оказалась просто великолепной. Несмотря на отсутствие аппетита, Макс похвалил повара.
Он продолжал думать о Пиппе и Долорес. Черт побери, на кой ему сдалась эта собака?!
— Спросите мисс Пиппу, не нужно ли вызвать ветеринара, — попросил он Блейка, и тот неодобрительно посмотрел на него.
— Мы уже спрашивали у нее об этом, сэр. Она сказала, что собака просто очень стара, — слуга грустно улыбнулся. — Ветеринар здесь не поможет.
— Да, наверное, так, — Макс попытался встать из-за стола.
— Вас ждут еще шоколадное безе, кофе и ликер, сэр, — произнес Блейк, останавливая его.
Максу не удалось увидеться с Пиппой до фотосессии. Он пришел в танцевальный зал в восемь часов вечера, как и требовалось. Беатрис уже была там вместе с детьми, одетыми как и полагалось королевским детям.
— Вот это да! — Макс был потрясен. — Вы выглядите, как герои сказки Андерсена.
— У тебя есть меч, — с завистью произнес Марк. — А когда мне можно будет носить такой же? Разве я не наследный принц?
