так это чуть ссутулилась, подошла ко мне вразвалочку, встала вплотную, палец указательный чуть не в самый мой нос уперла и ка-ак рявкнет: ''Йес, мэм!' говорить надо!' И хохочет.
- Так как же ты в гости пойдешь, если пост?
- Я же по делу.
- Ну да, сержантика клеить.
- Не-ет. У нее жених там где-то.
- Ну-у... Это ж эвона аж где... На той стороне планеты. Оттуда не видно.
- Я тоже так думал. А она мне: 'Ми такой лыванский лу-уди... Еслы ми сказал свой жиних: 'Лублу. Ты и толка ты', то всо, всо! Айм сори, Саша...'
- Клинья, выходит, подбивал уже.
- А что ж...
- А почему 'лыванский лу-уди'?
- Семья ее происхождением из Ливана, предки. Они это чтят. Это только считается, что в Америке национальностей нет. Все, мол, американцы, и все тут. А на самом деле ирландцы, итальянцы, евреи, китайцы - все сами про себя помнят, кто есть кто.
- И это правильно.
- Наверное.
- Ладно... - Волков погасил сигарету в пепельнице и взглянул на часы. Уже начало восьмого, давай я тебя к Герману закину.
- Да здесь недалеко. Я и пешком дойду. В магазин еще заглянуть надо, неловко с пустыми руками.
- Заглянем.
- Да? Ну давай.
Адашев-Гурский накинул на себя кожаную куртку, вынул бумажник, заглянул в него и опять убрал в карман.
- А у тебя что, дела еще сегодня? - спросил он у Волкова, выходя из квартиры.
- Да так... ничего важного, в общем, - пожал тот плечами.
- Так и пошли.
- Думаешь, удобно?
- Думаю - да. Мы же ненадолго. - Гурский запирал дверь.
- Ну... - Петр в раздумьи склонил голову на бок.
- Пошли-пошли, - Александр стал спускаться по лестнице.
- А лифт так и не работает? - саркастически улыбаясь, спросил Волков, шагая вслед за ним.
- Не-а.
- А пункт этот, приема металлов, который тут рядом, так и процветает?
- Ага.
- Ждешь, когда я его взорву?
- Ага.
- Не дождес-ся. Хочешь - подыхай на этой лестнице. Пятый этаж, едрена шишка!.. Туда-сюда, туда- сюда, и так каждый день. И это вместо того, чтобы пойти и разнести его к едрене фене. Дурак ты, Гурский, малахольный, а не реальный пацан.
- Ага.
- Чего ты лыбись-ся?
- Мама, ешьте рыбу...
- Жареных карликов?
- Жареных карпиков.
- Так их же нету.
- Тогда сидите и... не квакайте.
4
- Слушай, а чем там Алена занимается? - Выехав со двора, Волков вырулил на Малый проспект Васильевского острова.
- По-моему, ничем. - Адашев-Гурский приоткрыл окно и потянулся за сигаретой. - Там ее Борюсик бабки заколачивает, в основном. По ее словам.
- А ты с ним знаком?
- Нет. Она его уже там, в Канаде, встретила.
- Она ведь искусствовед?
- Вроде. Ну... уроки, говорит, давала фортепьянные, частным образом. А теперь гороскопы составляет, за символическую плату.
- Совсем опупела.
- Так скучно же.
- Эт-то понятно. Это мы понимать можем. - Петр сделал левый поворот, проехал по Пятнадцатой линии до перекрестка со Средним проспектом, повернул направо и остановил машину напротив магазина 'Джинн'.
- Пошли, - сказал он, открывая дверь. - Здесь, по-моему, все есть.
Выйдя из лифта, Гурский и Волков подошли к обитой дерматином двери. Александр позвонил в звонок. Из квартиры донеслось отчаянное звонкое тявканье, потом послышались тяжелые шаги, и дверь распахнулась. На пороге, заслоняя собою почти все пространство дверного проема, стоял Герман.
- О! - сказал он, глядя на гостей и широко улыбаясь. - А мы не ждали вас, а вы приперлися... Шмонька, тубо! - Он наклонился, сграбастал огромной ладонью крохотного чихуахуа и засунул его в широкий карман фартука пестрой расцветки. Служебно-розыскной пес, - кивнул он на крохотные бусинки влажных глаз, выглядывающих из кармана, - злобы необыкновенной. Только жутко невоспитанный. Надо бы на площадку с ним ходить, но все как-то руки не доходят. Чего стоите-то? Забоялись? За-аходи!..
- Здравствуй, Гера, - сказал Петр.
- И тебе не хворать...- Герман посторонился, втянув живот, и Адашев-Гурский с Волковым вошли в квартиру.
- Тут это... - Гурский протянул пластиковый пакет с выпивкой.
- Ага, - кивнул Герман, беря в руки пакет, и обернулся в сторону кухни: Светка, атас! Гурский пришел, прячь Алису.
- А она уже здесь? - вскинул глаза Гурский.
- Только что пришла откуда-то. Вон, на кухне Светке помогает.
- И вовсе и не атас. - Александр снимал с себя куртку. - Я вообще не пью.
- Привет, - улыбнулась вышедшая из кухни маленькая изящная девушка, протягивая руку Волкову. - Света.
- Петр меня зовут, - Волков осторожно пожал руку.
- Очень приятно.
- Это ты торопишься с выводами, - сказал Гурский. - Узнаешь поближе, взвоешь.
- Да ну тебя, - Светлана подставила щечку, которую Александр чмокнул. Хуже тебя не бывает. Вы раздевайтесь, давайте я сама повешу.
- А он не может, - обернулся, идя на кухню, Гурский. - У него там волына под мышкой. Он стесняется.
- Что, правда, что ли? - Герман распахнул у Петра полу куртки, под которой обнажилась плечевая кобура с пистолетом.- Оба-на!.. А говорили, что ты из ментовки ушел.
- Я и ушел.
- А эва?
- Ну, это структура такая... частная.
- Ладно, раздевайся давай. Не сцы, все свои.
- Да я как бы не сильно-то и с-цу, - Волков снял куртку и подал ее Светлане.
- Пошли, - Герман подтолкнул Волкова, - у меня там рыба уже готова, по-моему.
- Знакомься, - сказал он невысокой, спортивного телосложения брюнетке, которая, склонившись над салатом, подняла голову, откинула за спину каскад тяжелых вьющихся волос и ослепительно улыбнулась
