не думать мог бы я,
но знаю - бьет в тебе ключом
избыток бытия.
Я боя не веду с судьбой,
я осознал давно:
я счастлив тем, что пьян тобой,
ты, черное вино.
x x x
И ржавые бороздки
ограды цветника,
и катышки известки
в сетях у паука,
и клен, что крону клонит
я в мире все хвалю.
Лишь вихрь листву погонит
я - сразу во хмелю.
Я в мокром каземате
не прокляну судьбу,
га каменной кровати
и в цинковом гробу,
мне все предметы служат,
и я любой люблю
коль вихрь листву закружит,
я - сразу во хмелю.
Сухой листок на жниве,
земли комок сырой,
я только тем и вживе,
что вижу вас порой:
опять язык трепещет,
губами шевелю:
коль вихрь по листьям хлещет,
я - сразу во хмелю.
x x x
Как мне жаль, что отцветает рапс
что до слез не прошибает шнапс,
как мне жаль, что нынче лунный серп
все вернее сходит на ущерб;
как мне жаль, что старый посох мой
позаброшен летом и зимой,
что крушины белопенный цвет
не рванет мне сердца напослед.
Как мне жаль, что час настал такой,
как мне жаль, что близится покой,
как мне жаль, что скоро в тишине
не услышу я, как больно мне.
О БАРАБАНАХ
Одной обечайки, да двух лоскутов,
да палочек - хватит вполне,
чтоб был барабан немудреный готов,
а с ним - и конец тишине:
затми же рассудок и дух опали,
и пламени кровь уподобь,
раскатом глухим то вблизи, то вдали
бурли, барабанная дробь!
С восторгом, заслышав побудку твою,
выходят в атаку полки,
солдаты живей маршируют в строю,
дружней примыкают штыки.
И в джунглях гремит негритянский тамтам,
взрывая ночную жару,
за духами злыми гонясь по пятам,
сородичей клича к костру.
Так дождь барабанит впотьмах по стеклу
и листья с размаху разит,
так пальцами некто стучит по столу
и гибелью миру грозит,
гремит барабан, ежечасно знобя
того, кто в бездумном пылу
в Ничто увлекает других и себя,
твердя барабанам хвалу.
ХВАЛА ОТЧАЯНЬЮ
Отчаянье, остаток
надежды бедняка!
Миг промедленья краток,
а цель - недалека:
негоже обессилеть,
не довершив труда:
веревку взять, намылить
и прянуть в никуда.
Ты - всех недостоверней
средь образов земли:
ты носишь имя зерни,
ножа, вина, петли,
страданий вереница,
соблазнов череда
ты - сумрачный возница,
везущий в никуда.
Кто пал в твои объятья
уже не одинок.
Тебя в себе утрать я
я б дольше жить не смог.
Побудь со мной до срока,
дай добрести туда,
где встану я пред око
Последнего Суда.
КОНЕЦ ЛЕТА
По стеклам ливень барабанит,
последний флокс отцвел в саду.
Я все еще бываю занят
пишу, работаю и жду.
Пусть кровь порядком поостыла,
пусть немощей не перечесть
благодарю за все, что было,
благодарю за все, что есть.
До щепки вымокла округа;
пусты скамейки; вдалеке
под рваным тентом спит пьянчуга,
девчушка возится в песке.
Переживаю виновато
а в чем виновен я - Бог весть
и тот потоп, что был когда-то,
и тот потоп, что ныне есть.
По стеклам ливень барабанит,
внахлест, настырный и тугой;
но прежде, чем меня не станет,
я сочиню стишок-другой.
Хоть жизнь меня не обделила,
но не успела надоесть:
благодарю за все, что было,
