Какое-то время Тара была не в состоянии произнести что-либо, потом осторожно спросила:
— Вы… хотите бифштекс и пирог? Вы это имеете в виду?
— Что же еще? — Лицо его было серьезно, но в глазах появился огонек.
Тара чувствовала себя уничтоженной. Он сделал из нее посмешище. Молодая женщина попыталась изобразить улыбку.
— Тогда, конечно. Зачем разочаровывать миссис Причард? Восемь часов подойдет?
— Господи, — пылко произнес Адам, — оказывается, за этой суровой внешностью скрывается доброе сердце. Я буду считать минуты.
Считай, считай, подумала Тара, в половине восьмого я с моими бифштексами буду уже на полпути к Лондону. И не вернусь до тех пор, пока ты не исчезнешь. Ты, может, и очаровал миссис Причард, но не меня.
Улыбнувшись еще раз, она сказала:
— Ну… до вечера.
Закрыв наконец за собой дверь, Тара почувствовала, что вся дрожит. Она пошла в комнату собирать вещи. Бросила беглый взгляд в окно. Адама Бернарда уже и след простыл. Он довольно свободно пользуется чужой собственностью, кипя от злости, подумала Тара. Что ж, не в ее силах запретить ему жить в Динз Муринге, но сообщить о нем в местную полицию она может.
И еще надо выяснить, какое агентство недвижимости занимается продажей Динз Муринга, и сказать им, что ее родители заинтересованы в этой покупке.
Тара посмотрела на катер за окном. Но откуда у этого небритого бродяги Адама Бернарда катер? — недоумевала она. — Внаем такой не сдают.
Что же он в таком случае здесь делает, да еще один? Он совсем не похож на человека, любящего уединение. Скорее — наоборот, он должен быть очень общительным, любящим компании. Тара подумала, что некоторые женщины — например, эффектные блондинки — сочли бы его грубую привлекательность весьма притягивающей. Подумала — и прогнала воспоминание о мимолетном, неожиданном впечатлении, которое он произвел на нее в первую минуту знакомства. Ерунда. Просто свет так падал, убеждала она себя. Что не объясняло, однако, ее поспешного и постыдного бегства.
Тара задумалась. Немедленный отъезд означал бы, что она считает соседа опасным. Что она приняла его поддразнивания всерьез. Однако и быть в его глазах полной идиоткой без малейшего чувства юмора тоже не хотелось. Но какое ей дело, что он о ней думает?
«Ты не смогла разгадать его, — пискнул робкий внутренний голосок, — вот в чем дело».
Адам спросил у нее, не прячется ли она от чего-то. Но с таким же успехом и она могла задать ему этот вопрос. Хотя он не делает секрета из своего пребывания здесь, напомнила она себе. Достаточно быть знакомым с миссис Причард, чтобы все о тебе узнали. С другой стороны, он мог вести двойную игру: пусть меня видят и знают все, тогда никто ни в чем не заподозрит.
Тару тревожило, что он столько узнал о ее семье, и, по-видимому, не прилагая особых усилий. Что за странное любопытство? Ей казалось, что Адам Бернард выбрал Серебряную бухту неспроста. Если он все- таки замыслил что-то нехорошее, ей не стоит бросать дом без присмотра. Может, он специально издевался над ней, чтобы она поскорее уехала? Если так, подумала Тара с внезапной мрачной решимостью, у него ничего не выйдет. Я не уеду до тех пор, пока не выясню, кто же он такой, этот очень умный, очень привлекательный мистер Бернард.
Тара вспомнила о Мелюсин. Оказалось, что кошка сидит на кухне около холодильника.
— Бедненькая, — погладила ее Тара. — Целый день голодная. Ладно, будешь знать, как не слезать с деревьев.
У китайцев есть проклятие: «Чтоб ты жил во время перемен», вспомнила она, открывая рыбные консервы и наливая молоко в блюдце. Что ж, данная ситуация подходит для этого.
Тара улыбнулась, но тут же представила себе худощавое лицо Адама Бернарда — насмешливый изгиб губ, чертики, пляшущие в его голубых глазах, — и подумала, что, скорее всего, улыбаться особенно нечему.
В восемь часов вечера Тара была как на иголках. Не раз возникало у нее искушение дать деру. В то же время она не переставала готовиться к приходу гостя: нарезала овощи, разогревала пирог, ставила посуду на стол. Тара старалась успокоиться, чтобы к приходу гостя выглядеть уверенной и независимой. В конце концов, она у себя дома. Но каждый звук заставлял ее вздрагивать. Тогда она попробовала переключиться на мысли о работе, но оказалось, что сейчас это бесполезно. Держа в руках пакет с соком, она растерянно села в кресло. Что же делать? Ей не хотелось предстать перед этим неожиданным Адамом Бернардом беспомощной школьницей. Тара включила транзистор, поискала музыку и продолжала накрывать на стол. Ну, кажется, все в порядке. Посуда расставлена, салат получился эффектным, и она немного успокоилась.
Когда наконец зазвонил колокольчик, Тара сделала глубокий вдох и пошла открывать дверь.
В первую секунду она едва узнала его. Он был чисто выбрит, причесан. Вместо разорванных джинсов и рубашки на нем были светло-серые брюки и голубой свитер. В руке он держал бутылку вина.
Пришел Адам не один. Тара не успела сказать еще и слова, как Бастер подскочил к ней с радостным лаем, проскользнул мимо и кинулся на кухню.
— Господи! — Она готова была завопить. — Он опять за кошкой. Он же убьет ее.
— Ничего подобного.
Она свирепо посмотрела на гостя.
— Проклятие, зачем вы его притащили с собой?
— Чтобы они научились ладить друг с другом. Они же собираются быть соседями.
Тара поспешила на кухню. Она с тревогой подумала, что Адам Бернард, кажется, планирует пробыть здесь долго. Но тут раздался возбужденный лай Бастера, яростное мяуканье Мелюсин и затем пронзительный визг. Тара забыла обо всем на свете. На кухне она увидела, что пес загнал кошку в угол, в узкую щель между стеной и стиральной машиной.
— Посмотрите, что вы наделали, — дрожащим голосом проговорила Тара. — Позовите его.
— Не надо, — отрывисто ответил Адам. — Даю слово, ничего не случится.
В этот момент кошка ударила Бастера по носу. Тот, взвыв, отпрыгнул и теперь сидел на безопасном расстоянии от обидчицы.
— На вашей Мелюсин ни царапинки, а у Бастера нос в крови.
Тут только Тара заметила, что собака действительно поранена. Бастер терпеливо перенес все ее врачебные манипуляции.
— Лучше я отнесу кошку в другую комнату, сказала Тара, вымыв руки.
— Оставьте их. Этой перепалки им хватит надолго. Думаю, теперь все будет нормально. — Адам неожиданно улыбнулся. — У вас такой вид, как будто вы и меня прогнали бы в другую комнату.
— Очень может быть. До сих пор не знаю, зачем я вас пригласила.
— Почему же, у вас были на то веские причины, — вежливо заметил гость. Тара сдержанно улыбнулась.
— Надеюсь, я выдержу. — Молодая женщина растерянным жестом указала на кухонный стол. — Прошу садиться.
— Если вы дадите штопор, я открою это. — И Адам поднял принесенную им бутылку вина.
— Он в ящике стола, — указала Тара и, повернувшись, засуетилась около плиты.
Она подумала, что впервые после Джека, не считая деловых встреч, принимает мужчину.
Новый Адам Бернард беспокоил ее по-другому. Одежда на нем была явно дорогая, так же как и бутылка кларета, которую он откупоривал.
А все приготовления Тары к этому вечеру свелись к умыванию. Она не накрасилась и даже не переоделась.
Только сейчас, когда Адам сменил свои лохмотья. Тара поняла, насколько он привлекателен; но тут же одернула себя: не для того она его пригласила. Ей нужно узнать немного о нем. Только и всего.
Расставляя блюда на столе, Тара увидела, что Адам нашел еще и свечи и теперь вставлял их в подсвечники.
— Надеюсь, вы не возражаете, — сказал он. — Чтобы было праздничнее.
