Подскакал разведчик, посланный для связи в штаб полка.
- Наша пехота отходит, соседний полк бросил позиции.
С наблюдательных пунктов торопились телефонисты, быстро наматывая провода.
Над мглою подымалось яркое солнце.
Среди кустарников с покоробленными коричневыми листьями, точно хватил их внезапный мороз, весело зеленели верхушки одиночных деревцов.
По зимне-мертвому полю неслись с расстегнутыми воротами защитного цвета рубахи. Натыкались на раскинутые или скрюченные и уже почерневшие трупы с облезлыми головами..
Валялись покрытые зеленоватым налетом штыки и винтовки.
- Стрелки, стойте! Мы его возьмем на картечь, а вы с боков жарьте из пулеметов...
К чортовой матери! Вы хотели воевать, вы и воюйте... Схлынуло растерянное стадо. Справа и слева засвистели пульки.
- Передки, на батарею!
Было видно, как из недалекого леска вынеслись шестерки коней и помчались к плотине у небольшого озера сбоку от батареи.
В это время над головою пронеслись небесные колесницы и рухнули на самую плотину.
Все заволокло.
Совсем близко застрекотал пулемет, из кустов вынырнули черные каски.
- Ломай замки! Спасайся...
За плотиной, в густом лесу между деревьями и по тенистой дороге с яркими солнечными пятнами, мелькали спины. У некоторых сзади еще болтались винтовки. Внезапно, точно очнувшись, кто-нибудь останавливался, вздевал к небу руки с винтовкой и с руганью бросал ее наотмашь о землю.
Сзади, с лошадьми на поводу, медленно шли два офицера - полковник и поручик. За ними два конных ординарца.
Поручик не выдержал:
- Стрелок, как тебе не стыдно бросать винтовку? Подбери ее! Стрелок обернулся, схватил винтовку и бросился с нею на офицера.
Щелкнул револьверный выстрел, и стрелок упал.
- Сволочи! В своих стрелять!
- Назад ! Всех перебью !
Спины замелькали дальше.
- А ведь вы спасли меня, г. полковник.
- Бросьте ! Скачите в тыл, где хотите раздобудьте, хоть взвод, и защищайте переправу через Серет.
За лесом, по дороге к мосту через реку, мчались сквозь толпу двуколки, зарядные ящики.
Противник уже бил по тылам.
Когда снаряд бухал вблизи, все шарахалось в сторону. Что-то опрокидывалось, трещало. Вопили истошным голосом. Рубили постромки и вскакивали на обезумевших лошадей...
Проскакала полусотня казаков с криком - германская кавалерия!
В стороне мирно щипали траву брошенные подраненные лошади.
Вскоре к перелеску, уже за Серетом, на полной рыси завернули два легких орудия. Быстро снялись с передков. В лес, к мосту через Сереть, побежали наблюдатель и телефонист, разматывая проволоку. При орудиях осталось шесть человек с офицером.
Начади пристрелку.
Неожиданно из лесу показались отдельный толпы.
- Вы, куда?
- Да воды испить.
- Назад, в окопы!
- Да пить хочется, и всех наших офицеров перебило.
- Назад! Мало вам воды в реке?
- Ступай сам туда, коли охота.
- Взвод, на картечь! Прямой наводкой по своим отступающим. Быстро повернувшись, на толпу уставились жерла.
- Огонь!
Над головами толпы пронеслась картечь. Толпа охнула и врассыпную бросилась к лесу. Сзади, среди успевших проскочить мимо орудий, раздался удивленный голос:
- Ну и поручик, смотри, какой боевой !
Глубоко в тылу митинговали полки, стоявшие в резерве: идти ли им на позицию, или нет?
Большой успех имели ораторы:
- Нам чужой земли не надо, пусть она остается под австрияком. И своей земли достаточно, особенно у помещиков.
И уже потрясающее впечатление производило описание, что ждет на фронте:
- Вы думаете, что там ребятенки щелкают орехами? - Из пушек стреляют. Прикажут идти в атаку, побежишь, а он, как долбанет в тебя, да еще, слава Богу, коли в ногу. А коли в руку? Оторвет ее у тебя, и лежишь ты в сторон от нее, а она, сердешная, пальцы то и сжимает, сжимает, пока их не скрючить совсем...
И оратор наглядно показывал, как оторванная рука будет сжимать свои пальцы.
Митинга выносил резолюцию:
- Свою землю защищать будем, а на чужой земле воевать - не пойдем.
Из тыла приходили одни офицеры с пулеметами.
{34}
VII.
После своего ночного боя 6-ая Сибирская дивизия загнула свой обнаженный левый фланг, и от него в пустую промоину вдоль Серета хлынул противник.
Германцы поставили себе целью - захватить местечко Езерно, где грудами лежали артиллерийские и интендантские запасы для всего юго-западного фронта. Кроме того, захватывая Езерно, противник выходил в тыл 8-й армии со всей ее тяжелой артиллерией, сосредоточенной на Тарнопольском плацдарме.
Юго-западный фронт стал рваться, как гнилая ткань. Положение создавалось безнадежное.
Но в гор. Тарнополе, в резерве фронта, стояла Петровская бригада, и к вечеру 6-го июля полковыми штабами бригады было получено приказание штаба фронта:
'Полкам Гвардии Преображенскому и Семеновскому. - Сегодня утром противник прорвал фронт к северо-западу от Тарнополя в районе Зборова и двигается в направлении Езерно. Попытки ликвидировать прорыв войсковыми частями фронта не привели ни к чему. Верховный Главнокомандующий приказал для ликвидации прорыва направить из резерва фронта Петровскую бригаду; Верховный Главнокомандующий надеется, что Петровская бригада вновь покроет себя славой и увенчает свои седые знамена новыми победными лаврами'...
Покоробило Императорскую Гвардию при чтении приказа, что он отдан от имени Брусилова - Верховного, приявшего революцию, и что ей напоминают о седых знаменах и славе полков. Но незадолго до темноты колонны Петровской бригады уже вытягивались из Тарнополя. Шли целую ночь под ливнем и на заре усталые промокшие входили в указанные им районы, где должны были в близлежащих деревнях встать по квартирам, высушиться, выспаться и ждать дальнейших распоряжений.
В деревне Мшаны верхом на коне, подкручивая ус, пропускал мимо себя своих Преображенцев командующий полком полковник Кутепов.
Отсталых, заболтавшихся, идущих не в ногу подбадривал - эх, Федора Ивановна!
Эти столь знакомый слова действовали магически. Быстро равняясь, давая ногу по грязи и весело смотря на своего командира, шли роты за ротами.
Спасибо, братцы, за переход !
Рады стараться ! - гремело в ответ.
Полковник Кутепов принял Преображенский полк в революционное время, когда дисциплина поколебалась и в этом полку, но А. П. сумел подчинить себе расшатавшийся полк.
Преображенцы стояли на позиции. А. П. начал обход полка по окопам, и его зоркий глаз повсюду
