площадке, как нигде в мире, царит порядок. Но не тут-то было!
С первой минуты начались сюрпризы.
– Где Гена? – орал режиссер. – Почему кабель не подключен? Ружье, ружье забыли в автобусе, что ты ходишь с этой палкой? – набросился он на «охотника».
– Да я же репетирую, – оправдывался тот.
– Некогда репетировать – солнце светит, каждый час дорог!
И пошло, и поехало! То и дело оказывалось, что ничего не готово и никто не готов к работе, то и дело слышались возмущенные возгласы режиссера. Казалось, он один знал, что нужно делать, а остальные только мешали ему.
– Да вы сговорились меня в гроб загнать! – хватался он за сердце при очередном «проколе». – Третий день снимать один несчастный эпизод! Да мы в Книгу рекордов Гиннесса попадем!
Остап сразу подружился с режиссерским пойнтером по имени Кит. Весело лая, собаки принялись носиться под деревьями старинного парка. Правда, Ларик привязал было Оську за кустом, но тот так умильно посмотрел на хозяина, так жалобно заскулил, что Ларик тут же отвязал его. Счастливый Остап умчался за своим новым другом.
После сигнала «Мотор!» побежала, размахивая лукошком, актриса, наперерез ей, балуясь, двинулись «деревенские ребята», следом выпустили охотника с собакой. И уже через несколько минут раздался громкий крик:
– Снято!
Кажется, режиссер даже не ожидал такой удачи. Он подозвал ребят к себе и произнес довольным голосом:
– Похоже, вы мои ангелы-хранители. Даже жалко, что для вас ролей нет. Хотя… – призадумался он. – Раз так все идет… Как у вас со временем?
– Хоть отбавляй! – Петич весело провел по горлу ладонью.
Но режиссер не смотрел на него.
– И девчушка такая славная, – задумчиво продолжал он. – Прямо вылитый крестьянский ребенок.
Вилька заулыбалась от похвалы и гордо взглянула на Петича. Будет знать, как смеяться над ее талантом!
– Придумаем что-нибудь, – решил режиссер. – Сейчас мы во дворец съемки переносим. Вот там что- нибудь для вас и придумаем. Согласны?
Ребята ликовали. Правда, Петич состроил презрительную гримасу – мол, согласен-то я согласен, но не очень от этого в восторге… Но видно было, что он притворяется. Чем бы он занялся, если бы не съемки? Опять слонялся бы целыми днями по парку? Нет уж, лучше с киношниками потусоваться! Тем более что они во дворец перебираются. Кто бы его туда пустил просто так? А вдруг там что-нибудь интересненькое обнаружится?
Вилька, конечно, больше всех радовалась продолжению своей артистической карьеры. Ну а Ларика захватил сам процесс съемки. Не зря же он вчера половину «Словаря кино» прочитал! К тому же интересно было сравнивать киносъемки с репетициями спектаклей, которые Ларик видел в папином театре.
Ребята помогали съемочной группе, как будто сразу стали ее участниками. Они грузили аппаратуру, играли с пойнтером, знакомились с артистами.
Поболтав о чем-то с ассистентом, Петич вдруг засмеялся.
– Знаешь, как режиссера зовут? – сказал он, подойдя к Ларику. – Кит Китыч. Прикинь, как собаку его!
– Кит Китыч? – удивилась Вилька, тоже оказавшаяся рядом. – Разве бывает такое имя?
– Ну, вообще-то Никита Никитыч, – уточнил Петич. – Но все зовут Кит Китыч.
– Это, наверное, пойнтера в честь него назвали, а не наоборот, – рассудил Ларик.
Время в этот день летело стремительно. Как будто часы превратились в минуты, а минуты – в секунды. Увлекшись работой, ребята не сразу обратили внимание на то, что один человек из съемочной группы почему-то невзлюбил их. Как, впрочем, и они его. Взаимная получилась нелюбовь.
Это был толстяк, постоянно вытирающий лысину платком. По своей привычке сравнивать незнакомых людей с какими-нибудь животными Ларик мгновенно определил его в бульдоги. «Бульдог» – звали его Олегом Петровичем – оказался продюсером, то есть вообще-то главным человеком на съемках. Это Ларику попросту объяснил ассистент Гена.
– В кино что главное? – сказал он. – Бабки! В смысле, деньги. Одна пленка, знаешь, сколько стоит? То- то…
– А как же режиссер? – удивился Ларик. – Ведь он же решает, что снимать.
– Он решает, а Олег Петрович деньги дает, – хмыкнул Гена. – Вот и решай, что важнее.
Это был слишком сложный вопрос, чтобы Ларик мог решить его с налету. Одно ему было ясно: толстый продюсер Олег Петрович – не слишком приятный человек…
Он обращался к ребятам отрывисто, как будто лаял: «Не путайтесь под ногами! Не трогайте то! Не берите это!»
Вилька, в силу своего миролюбивого характера, назвала продюсера не Бульдогом, а более ласково – Колобком.
Кроме Колобка, в съемочной группе все казались одинаковыми – милыми, добрыми людьми, с которыми ребятам было интересно. Эти люди и подшучивали друг над другом по-доброму, и притом как-то необычно. Направят, например, на зонтик, под которым скрывается от солнца Кит Китыч, тонюсенькую трубочку, по
