Эвинголис популярно объяснил все, шаг за шагом. Слугу убили перед тем, как Кейн появился из бурана. После бури обнаружились изуродованные трупы путешественников, застигнутых снежной бурей в тот же вечер. На охоте волки напали именно на отряд Кейна, и только Кейн был свидетелем, причем сам чудом оказался цел и невредим. А когда оборотень и его стая напали на пристройку, Кейн появился во дворе самым последним. Наконец, что делал Кейн нынешней ночью? Шнырял по коридорам один. И когда Эвинголис нашел его, Кейн лежал на полу рядом с телом астролога, а ведь старик вроде бы знал кое-что об этом таинственном чужестранце.
Но они его все-таки не убили. Вместо этого они схватили Кейна и заперли его в потребах замка. Теперь Кейна отделяла от троих грозных стражников толстая деревянная дверь, запертая на мощный засов. Сквозь узкое зарешеченное отверстие за своим пленником наблюдал барон Тройлин.
— А ты не думал, что можешь ошибаться? — поинтересовался Кейн.
— Я думаю, ты убил Листрика потому, что он мог тебя разоблачить. Подумать только, ты даже заставил меня подозревать этого беднягу!
— Троэллет побери твой медный лоб! Этот старый дурак не мог правильно сосчитать собственные пальцы! Я же говорил тебе, что нашел его тело перед тем, как оборотень вышиб из меня дух на лестнице!
— Что-то странно, почему оборотень не убил тебя, а даже взял на себя труд протащить через всю комнату. Вот уж не думал, что у этого существа столько самообладания.
В расстроенных чувствах Кейн заехал кулаком в стену.
— Пусть это и чудовище, но оно такое же коварное, как человек. Похоже, оно хотело оклеветать меня и пустить вас по ложному следу.
Тройлин недоверчиво фыркнул:
— Что касается клеветы: что ты делал возле комнаты моего сына? Небось рассчитывал представить дело так, будто он вырвался и поубивал кучу народа?! Вот только мы поймали тебя до того, как ты успел все обделать, — тебе пришлось прерваться, чтобы покушать, я полагаю! Надо было тебе сначала выпустить Хендерина. Тогда мы, возможно, поверили бы, что он во всем виноват!
— Просто ты слишком озабочен тем, чтобы обелить своего сыночка, вот и пытаешься свалить вину на кого угодно! Почему я не был в обличье оборотня, когда Эвинголис нашел меня? Почему я не убил его и не скрылся? Откуда у меня эта рана на голове? Зачем я спас твою дочь от волков?
— Ну, я признаю: кое-что надо проверить. Это единственная причина, почему ты еще жив. Но только попробуй бежать отсюда, и мы тебя сразу прикончим! Большинство людей будут счастливы, это только я считаю, что за мной должок. Мы последим за тобой несколько дней, за Хендерином тоже, для пущей безопасности. Если это существо еще кого-то убьет, мы перед тобой извинимся.
— Скорее всего, извиняться будет некому, потому что вы все умрете, и я — вместе с вами! А что если смертей больше не будет?
Барон уныло покачал головой:
— Думаю, тогда нам придется просто сжечь тебя на костре.
Когда барон ушел, Кейн расстроенно чертыхнулся. Эти мужланы в самом деле сожгут его, и Тройлин будет думать, что Хендерин оправдан. А если оборотень еще на свободе, в чем Кейн был совершенно уверен, эти глупцы, сняв стражу, позволят ему бродить где вздумается. Он сел, ощущая, как сильно болит голова.
Несколько часов протекли в наблюдении за пауком, ползущим по соломинке, наконец Кейн услышал сердитый рык. Он подскочил к двери и увидел одну из гончих барона, ощетинившуюся около входа.
— Назад, госпожа! Он на страже и наверняка укусит вашу хорошенькую ножку, если вы подойдете ближе!
— Тогда отзовите его! Я хочу поговорить с Кейном! — Это была Бринанин.
— Барон приказал, чтобы мы никого не пускали сюда, кроме него самого. — Послышалось звяканье монет. — Ну, думаю, вы можете повидать арестованного. Но недолго! Я не хочу неприятностей. Сюда, Драчун! Тихо, мальчик! Хватит рычать! Слышишь?
В глазке появилось испуганное лицо Бринанин.
— Кейн! — воскликнула она. — Я была уверена, что они убьют тебя!
— Я думал так же, — ответил он. — Спасибо за поддержку. Боюсь, что все считают меня оборотнем, и в любом случае дела мои идут не лучшим образом.
Она в ужасе посмотрела на него.
— Но я знаю, что ты не оборотень! Иначе ты не спас бы меня от этих мерзких волков! Ты слишком добр, чтобы быть чудовищем!
Кейн остолбенел. Еще никто не обвинял его в доброте.
— Они ошибаются, я знаю! Все скоро выяснится! — Она остановилась в неуверенности. — Но они могут понять, что ты невиновен, только если оборотень снова убьет кого-то…
Она умолкла, думая, куда завели ее мысли. Страшно ждать, что кто-то еще погибнет, но если зверь не обнаружит себя, тогда человек, которого она любит, погибнет в огне.
— Оборотень еще здесь, можешь быть уверена. Но кто может сказать, когда он снова нападет? Знаешь, это правда, что сталь не причиняет этим тварям вреда! Я должен был разрубить его надвое, но клинок отскочил, не оставив на нем даже царапины. Его тело как камень — у меня вся рука онемела, когда я ударил его.
Говорят, мало что может убить оборотня: только чары или огонь. Считается, что единственный металл, который поражает его неуязвимость, — серебро. Убить оборотня можно в рукопашной схватке. Я читал о том, как волки разрывали их в редких битвах за первенство. Если у тебя есть что-нибудь серебряное, что может сойти за оружие, держи его поблизости. Если бы только барон послушал меня, можно было бы снабдить стрелы и копья серебряными наконечниками.
— Я постараюсь уговорить его, — живо ответила Бринанин. — И у меня есть маленький кинжал с серебряным лезвием, который я беру с собой на охоту. Слабенькое оружие — так, игрушка для девушки, — но я буду держать его под подушкой.
Страж беспокойно забормотал:
— Эй, хватит говорить, госпожа! Если барон обнаружит вас здесь, он с меня шкуру сдерет! Заканчивайте!
— Мне надо торопиться, — сказала она с тоской. — Посмотрим, что мне удастся сделать. Не волнуйся! — С этими словами она исчезла.
Кейн прислушался к рычанию сторожевого пса и снова тревожно задумался о том, где была Бринанин во всех тех случаях, когда волки нападали на людей. Она поехала в лес, зачем? Волки не очень-то старались ее поймать…
Он отбросил эти мысли. Снова только догадки и подозрения! Так можно обвинять кого угодно! Тройлин, Эвинголис, Тали, любой из людей барона. А она всего лишь девушка!
Но разве волчица не так же опасна, как волк?
X. КЛЫКИ В НОЧИ
Когда бледный свет полной луны проник сквозь оконную решетку, Хендерин понял, что время пришло. Почти вся мебель в его комнате была в беспорядке: он сломал ее в приступах ярости. Сейчас он встал с подстилки, которую устроил в углу; потом припал к полу и начал копаться в обломках, глухо рыча. Временами ему было трудно соображать, но он все-таки запомнил, что ему надо делать. Волнение от того, что должно случиться сегодня вечером, охватило его, и он с удовольствием рыскал по комнате, прислушивался к голосам стражников, обсуждавших последние события.
Хендерин скользнул к окну и посмотрел вниз, во двор. Ни души. Довольный, что никто не может увидеть его, Хендерин потянул камень в основании подоконника, заворчав от напряжения. Как он и ожидал, камень сдвинулся со своего места, потому что известь, удерживавшая его, была измельчена. Он поставил тяжелый камень на пол и вернулся к железной решетке. После того как камень был вынут, обнаружились гнезда, в которых крепились прутья. Они были пропилены в тех местах, где внутренний и наружный камни подоконника соединялись. Хендерин легко извлек прутья из гнезд.
Путь был открыт, Хендерин забрался на подоконник и осторожно перегнулся за край. Ему предстояло трудное дело, но он знал, что справится. Стена была сложена из грубо обтесанных камней, края которых
