(расстрел)
1. Азербайджанская СССР…………………1500 3450 5250
23. Чечено-Ингушская АССР………………..500 1500 2000
40. Московская область …………………… 5000 3000 35000
Украинская ССР
1. Харьковская область……………………...1500 4000 5500
2. Киевская……………………………………2000 3500 5500
3. Винницкая ………………………………...1000 3000 4000
4. Донецкая …………………………………..1000 3000 4000
5. Одесская……………………………………1000 3500 4500
6. Днепропетовская ………………………….1000 2000 3000
7. Черииговская ……………………………….300 1300 1600
3. Организация работы троек:
5. Тройки ведут протоколы своих заседаний, в которые записывают вынесенные ими приговоры в отношении каждого осужденного. Протокол заседания тройки направляется начальнику оперативной службы для приведения приговоров в исполнение. К следственным делам приобщаются выписки из протоколов в отношении каждого осужденного.
4. Порядок приведения приговоров в исполнение.
1. Приговора приводятся в исполнение лицами по указанию председателей троек, т.е. наркомов республиканских НКВД, начальников управлений или областных отделов НКВД. Основанием для приведения приговоров в исполнение являются – завершенная выписка из протокола заседания тройки с изложением приговора в отношении каждого осужденного и специальное предписание за подписью председателя тройки, вручаемые лицу, приводящему приговор в исполнение.
2. Приговора по І категории приводятся в исполнение в местах и порядком по указанию наркомов внутренних дел, начальников управлений и областных отделов НКВД с обязательным полным сохранением в тайне времени и места приведения приговоров в исполнение. Документы об исполнении приговора приобщаются в отдельном конверте к следственному делу каждого осужденного.
Народный Комиссар Внутренних Дел Союза ССР
Генеральный Комиссар Государственной Безопасности Н. Ежов
……………………………………………………………………………………………..
Не мог, в то время десятилетний житель харьковской области Выхованец Мирка, знать, что в субботу утром 31 июля 1937 года на стол и.о. начальника Управления НКВД лег не Правительственный Указ «Об усилении мер борьбы…» — исчерпывающей прямотой пистолетного выстрела лег Приказ, обязывающий его ШУМСКОГО ИГОРЯ БОРИСОВИЧА — в кратчайшие сроки репрессировать по второй категории 4000 человек и расстрелять 1500. Это Приказ!
…………………………………………………………………………………………..
«Ну, разве не враг он?! — думал о Пояркове Мирка, — Одни жизнь отдать за свое государство способны; другие — основы его подорвать, железные!».
В надежности плана он больше не сомневался. Пояркова он раскрутил выше вышки. «Сделаю все, — думал он, — и не я, а Викент уже пусть эмоции прячет. Пусть удивляется, пусть пожалеет немного даже, но — обещано, а за ним не ржавеет! Пусть платит и он, за слова, хотя бы…».
Однако, не забывались слова Пояркова. Они убеждали, даже если этого не хотеть…
— А войну Вы закончили кем? — в поздних сумерках, перед сном, спросил Мирка.
— Майором.
— Не слабо… А начинали?
— Начинал? С рядового. Но и в тридцать восьмом, тоже был майором.
— Шаг вперед, шаг назад? — усмехнулся Мирка. — Получается, как по второму кругу?
— Да. И по тому же пути: от начала и до конца.
— И что же теперь?
— Рядовым, очевидно, снова...
— А потом третий круг, от начала и до конца?
— Третьего круга не будет.
— Уже не хотите?
— Нет. Я бы пошел, но войны уже нет, а до следующей не доживу.
Утром, как и вчера, старшина встречал первым. Как и в Освенциме, не забывал и старался подкармливать Мирку. «Еда — это главное в жизни?» — хотел спросить Мирка, но старшина бы не понял обиды…
Но Викент, как вчера, дескать «Не подавись!», — не шутил. Его не было.
— Не будет сегодня. Разве что к вечеру, — покачал головой старшина. — Шишка большая к нам из Москвы прилетает, готовимся. Так что поешь, да назад, отдыхай. Тебе силы нужны.
«Ну, если девка обещана!», — про себя улыбнулся Мирка и поблагодарил старшину.
— Без новостей, — вернувшись, сказал он Пояркову. Не хотел вопросов.
— Близким дай знать.
— Дам! — с легкой душой согласился Мирка, и отвернулся на нарах.
Пояркова долго не вызывали. И почему-то казалось: чувствует он, догадывается, как волнуется Мирка? «Может, сказать: из Москвы прилетела шишка, и Викенту, поэтому, не до тебя? — позлорадствовал мысленно Мирка, — Удивишься: ах, Мирка, так ты сексот?!». И все, разговорам конец…
— А ты понимаешь, — спросил Поярков, — что статус военнопленного, не равен автоматически, статусу преступника?
— Мне ли судить об этом! — перебил его Мирка. Поярков думал о нем.
— Заблуждение!
— Мое? Или всей страны?
— И то, и другое. На пленных обида в стране, чуть ли не всенародная: эти гибли в боях, и в тылу, и победили, а те — в плену отсиделись. Это придется еще пережить. Что делать, были такие: винтовку на землю, а руки в небо. Всех за это судить нельзя. Но это понять еще надо. И поймет и простит народ наш, но, жаль, не завтра.
— Я руки в небо не драл, и не бросал винтовки.
— Не сомневаюсь, Мирка. Стрелял?
— Пять раз.
— И маленький вклад не бывает напрасным!
— Я попал! Наповал, все пять выстрелов.
— Тем более! — он говорил, как прощаясь с Миркой, — Теперь свою жизнь постарайся не сделать напрасной.
Распахнулась дверь, и оттуда назвали фамилию Мирки. Уходя, он услышал, уже на выходе, перед тем, как захлопнулась дверь:
— Постарайся, Мирка…
Мирка, полный решимости, шел к Викенту. Поярков себе подписал убедительный приговор.
Я — ПРОПАВШИЙ БЕЗ ВЕСТИ…
— Ну! — бодро встретил Викент, — Как у тебя, герой? Нормально? Москва нашей птицей заинтересована, Мирка! Мы сами его раскопали. Можно сказать, я лично! Гнида! Такой хуже немца. Войной, представляешь, хотел прикрыться?!
— Войной разве можно прикрыться? — тихо, но все-таки усомнился Мирка, не промолчал.
