КАМАЕВ (правда, не сразу). Ну что вы! Не может этого быть.
АННА ТИМОФЕЕВНА. Нет, ты просто ребенок. А спрашивается, что тут еще могло быть?
КАМАЕВ. Простите, вы имеете в виду… э… адюльтер?
АННА ТИМОФЕЕВНА. У меня нет никаких сомнений.
БАОХИН. Аня, прошу тебя! Ты все выдумала!
АННА ТИМОФЕЕВНА. Выдумала? Ну так докажи мне, если я выдумала. Ну! Чем ты мне докажешь?
Баохин стонет.
КАМАЕВ. Так, так… Положение серьезное…
ВИКТОРИЯ. Ну и люди. Вместо того, чтобы успокоить человека…
АННА ТИМОФЕЕВНА. Что же ты его сама не успокаивала?
КАМАЕВ. Анна Тимофеевна, а может, действительно, все это только блеф вашей фантазии?.. Нет?
АННА ТИМОФЕЕВНА. Может, и ты меня за дуру принимаешь?
КАМАЕВ. Никогда в жизни. Мне только интересно знать, кто же в таком случае позвонил по телефону?
АННА ТИМОФЕЕВНА. Она. Он потерял сознание…
КАМАЕВ. Потерял сознание? (Внимательный взгляд на Викторию.) Что вы говорите? (Баохину.) Семен Николаич, разве вам можно так рисковать?
АННА ТИМОФЕЕВНА. Он лежал без сознания, а она в это время позвонила. С перепугу. Это же совершенно ясно.
ВИКТОРИЯ. К черту! С меня хватит! Товарищ Баохин, вы меня простите, но этого больше терпеть не могу. Лучше я пока уйду.
КАМАЕВ. Стоп! (Останавливает Викторию.) Стоп… Сейчас главное не горячиться. Положение у нас сложилось очень серьезное. Давайте-ка спокойно все обдумаем… Значит, так. Первое. Кто-нибудь об этом знает?.. Кроме нас… Семен Николаич, еще кто-нибудь вас здесь видел?.. Нет? Отлично.
БАОХИН. Послушай, Олег. Ничего подобного здесь не было. Не было. У меня был приступ, вот и все. Сейчас приедет врач и…
КАМАЕВ. Врач? Вы вызвали врача?.. Какая неосторожность! Что вы вызвали? Скорую помощь?..
ВИКТОРИЯ. А то еще что?
КАМАЕВ. Ай-ай-ай! Ну разве можно так рисковать! Чего доброго, вот-вот прикатит.
АННА ТИМОФЕЕВНА. Олежек, кто прикатит?
КАМАЕВ. Скорая помощь! Это опасность номер один.
БАОХИН. Опасность?
КАМАЕВ. Семен Николаич! Вы меня удивляете. Неужели вы не понимаете всей серьезности положения? Кого-кого, а вас весь городской контингент, буквально каждая собака знает, и если хоть кто-нибудь увидит вас на этой, я прошу прощения, кровати – все! Моментально пойдет по всему городу.
АННА ТИМОФЕЕВНА. Это ужасно! И как это сразу не пришло мне в голову!
КАМАЕВ. Хорошо еще, что тут все свои. Потому что главное сейчас – это глубокая конфиденциальность. (Виктории.) Правильно я рассуждаю?
ВИКТОРИЯ. Нет, неправильно! Вот пойду сейчас и позову кого-нибудь. Назло.
АННА ТИМОФЕЕВНА. Что?.. Да ты с ума сошла!
КАМАЕВ. Сделаешь большую глупость, а потом долго будешь каяться.
ВИКТОРИЯ. А мне плевать…
КАМАЕВ. Не торопись. Подумай сначала. А вдруг Семен Николич не поправится и чего доброго… долго не поправится…
Баохин стонет.
Представляешь? Тебя судить могут.
ВИКТОРИЯ. За что?
КАМАЕВ (немного подумал). За растление. Срок могут дать.
БАОХИН. Я уверяю вас, клянусь! Даю вам честное слово: ничего здесь не было!
АННА ТИМОФЕЕВНА. Это вопрос решенный. Было.
Виктория вдруг бежит к двери, на пороге останавливается.
ВИКТОРИЯ. Ну вот что. Если было, то я сейчас кого-нибудь позову, а если не было, то… Тогда еще посмотрим. Поняли?
КАМАЕВ. Слушай! Не делай глупостей. (Хотел к ней подойти.)
ВИКТОРИЯ. Стой там!.. Ну так как? (Анне Тимофеевне.) Ты! (Камаеву). И ты! Отвечайте. Было или не было?
