Древний странник

Спальня Линиуса Паллитакса, Высочайшего Академика Санктафракса, была погружена в темноту. Ночь рано приходила во Дворец Теней. Сам Линиус, свернувшись калачиком под одеялом, крепко спал. Его лицо было безмятежным, дышал он спокойно. Он не заметил, как в комнату вошла Вельма, чтобы проверить его состояние. Не заметил он и того, что Твизл, всё ещё обеспокоенный состоянием рассудка хозяина, вернулся в комнату на закате, чтобы закрыть ставни и зажечь свечи около кровати. Вот и сейчас, когда дверь заскрипела в третий раз, его сон не прервался.

Вошедший бесшумно пересёк комнату и наклонился над спящим профессором.

— Подъём! — прошептал он и небрежно потряс Линиуса за плечо. — Профессор, я вернулся.

Веки Линиуса дрогнули и поднялись.

— Квинт, — сонно пробормотал он, — Ты цел?

— Я торопился, — сказал Квинт.

— Молодец, Квинт. — Линиус осмотрелся в комнате и спросил: — А где Марис? И Бунгус? Он тебя нашёл?

Ноздри Квинта зашевелились. Его язык обежал губы.

— Марис и Бунгус? Да, они меня нашли, конечно.

Линиус сел.

— Марис тоже пошла? Где же они?

— Я не знаю, как это сказать. — Квинт уставился в пол. — Марис разбудила меня. Бунгус обработал раны. Мы вышли из лаборатории, и тут… — Он замолчал. В мерцающем свете Линиус видел выражение его лица. — Тут произошло ужасное, — сказал он.

— Говори, — сказал Линиус.

Квинт отвернулся, со свистом втянув воздух. Язык его то и дело высовывался изо рта.

— Ничего нельзя было сделать… Это случилось так быстро…

— Что? — спросил Линиус. Его сердце бешено колотилось. Он встал с постели. — Ты должен мне сказать. — Он подошёл к Квинту нетвёрдыми шагами. — Пожалуйста, Квинт. Я виноват во всём, я понимаю это. Почему Марис тоже пошла: Почему я не был достаточно силён и не остановил её? Что я за отец?!.

Он снова поник на кровать, лицо его исказилось.

— На неё напал глистер?

Квинт улыбнулся:

— Он появился так неожиданно.

— Нет! — воскликнул Линиус. — О Марис, Марис!.. Что с ней случилось? Скажи мне!

— Глистер схватил её.

Линиус покачнулся.

— …За горло.

Линиус схватился за голову. Все кругом плыло. Сердце готово было выскочить из груди.

— Её лицо покраснело. Глаза выпучились.

— Нет! Нет! — закричал Линиус. Язык Квинта снова высунулся и лизнул воздух. Линиус встретился с Квинтом взглядом. Он увидел в глазах Квинта плохо скрытое презрение. Линиус отпрянул. У него зародилась ужасная мысль. — Квинт, это действительно ты?

Квинт нахмурился:

— Вы ещё сомневаетесь? Конечно. — Он хитро усмехнулся и распахнул накидку. — Смотрите, — сказал он, показывая Большую Печать, висевшую у него на шее.

— Моя печать! — облегчённо воскликнул Линиус. — Это Квинт. А Марис?

— Я ведь как раз пытаюсь вам сказать, — потряс Квинт головой. — С Марис было плохо. Я боялся, что с ней всё кончено. Но я не сдался. Я отбил её у глистера.

Линиус вздохнул с облегчением.

— Но он вернулся. Ещё больше и безобразнее. — Голос Квинта стал громче. — И с таким бешенством внутри, что я не смог предотвратить его вторую атаку.

— Нет! — возопил Линиус. — Скажи, что это неправда!

— Если бы я только мог, профессор. — Когда Квинт заговорил снова, его голос дрожал: — Она упала наземь. Моментально монстр оказался над ней. Я был бессилен что-либо сделать.

— А Бунгус?

— Бунгус? — Квинт плюнул на пол. — Не говорите мне об этом… слизняке.

Линиус ужаснулся:

— Как?

— Потому что этот трус взял ноги в руки и был таков! Такого быстрого бега я в жизни не видел.

Линиуса трясло. Он схватился за кровать, ища опору.

— Пожалуйста, Квинт, скажи, что случилось с моей дочерью, — шептал он, едва в состоянии слушать то, что должен был ему сказать его ученик.

Квинт опустил голову:

— У неё не было шансов на спасение. Но даже в эти последние моменты она вспоминала вас, профессор.

— П… правда? — прерывающимся голосом сказал Линиус.

— О отец, если бы ты был со мной сейчас! Это её слова, профессор… — Линиуса трясло от ужаса, а Квинт продолжал: — Но у тебя никогда не было времени для своей единственной дочери… — Он остановился. — У меня сердце разрывалось, профессор, поверьте.

— Всё, Квинт, — попросил Линиус. Он отвернулся и закрыл глаза. — Достаточно.

— Но она хотела бы, чтобы вы знали её последние слова, — сказал Квинт. Его язык снова блеснул в воздухе. — Я даже сейчас слышу её голос… Он бросил меня! Он бросил меня!

Линиус зажал уши ладонями.

— Хватит! — стонал он.

Квинт продолжал:

— Отец! — кричала она. — ОТЕЦ!

— Не надо, прошу тебя, — выкрикнул Линиус. — Во имя милосердия!

— Но её последние слова, — прервал Квинт. Его глаза сверкали. — Последние слова, когда жизнь покидала её…

Профессор замер:

— П… последние слова?.. Что она сказала?

Квинт с улыбкой оглянулся:

— Вы уверены, что хотите знать?

— Д… да, — неуверенно пробормотал Линиус. — Скажи.

Квинт снова шагнул вперёд. Улыбка исчезла.

— Отец, я проклинаю тебя! — взревел он.

Линиус задохнулся и пошатнулся назад, замахав руками, чтобы удержать равновесие.

— Нет… — бормотал он. — Нет…

Он тяжело толкнул ночной столик. Канделябр качнулся, наклонился и упал в постель. Две свечи сразу же погасли. Третья затрещала, но не затухла. Линиус закрыл лицо руками.

— Я во всём виноват, — всхлипывал он. — Дорогая моя Марис!

Позади него из тлеющей подушки вилась вверх тоненькая спираль дыма.

— Я проклинаю тебя! — скрежетал Квинт, — Я проклинаю тебя!!! — Он откинул голову назад и захохотал злым, хриплым смехом.

У Линиуса отвалилась челюсть. Он поднял глаза:

— Квинт?.. Ты не Квинт! Ты… Ты…

Знакомые черты ученика менялись. Глаза стали жёлтыми и втянулись в глазницы, спина сгорбилась,